Голубой обеими руками ухватился за рукоять топора, глубоко врезавшегося в нагрудник Крылатого, сгорбился и уперся в стремена, пытаясь выбить противника из седла. Крылатый с размаху ударил его булавой раз, другой, третий. Кровь брызнула из-под козырька шлема на голубые латы и шею сивки. Крылатый ударил гнедого шпорами, прыжок коня вырвал острие секиры из его нагрудника, качающийся в седле Голубой выпустил из рук рукоять топора. Крылатый перехватил булаву правой рукой, налетел, страшенным ударом пригнул голову Голубого к конской шее. Схватив поводья сивки свободной рукой, нильфгаардец дубасил булавой, голубые латы звенели, как железный горшок, кровь текла из-под промятого шлема. Еще удар — и Голубой рухнул головой вперед под копыта сивки. Сивка отскочил, но гнедой Крылатого, явно натренированный, с грохотом лягнул упавшего. Голубой еще был жив, о чем свидетельствовал отчаянный рев боли. Гнедой продолжал топтать его с таким упорством, что раненый Крылатый не удержался в седле и свалился рядом.
— Позабивали дружка дружку, сукины дети, — охнул ловчий, державший Цири.
— Господа лыцари, чума на них и зараза, — сплюнул другой.
Слуги Голубого поглядывали издали. Один завернул коня.
— Стой, Ремиз! — крикнул Скомлик. — Куда ты? В Сарду? На виселицу торописси?
Слуги остановились, один глянул, заслонив глаза рукой.
— Скомлик, ты, што ль?
— Я. Подъезжай, Ремиз, не боись! Лыцаревы разборки не наша забота!
Цири вдруг решила, что пора кончать с апатией. Она ловко вырвалась у державшего ее ловчего, подскочила к сивке Голубого, одним прыжком взлетела в седло с высокой лукой.
Возможно, ей и удалось бы сбежать, если б слуги из Сарды были не в седлах и не на отдохнувших конях. Они запросто догнали ее, вырвали поводья. Она соскочила и помчалась к лесу, но конные догнали ее снова. Один на скаку схватил ее за волосы, рванул, поволок. Цири крикнула, повисла на его руке. Конник кинул ее прямо под ноги Скомлику. Свистнула нагайка. Цири взвыла и свернулась клубком, заслоняя голову руками. Нагайка свистнула снова и хлестнула ее по рукам. Она отпрыгнула, но Скомлик подскочил, пнул ее, потом прижал ботинком крестец.
— Сбежать удумала, змейство?
Свистнула нагайка. Цири снова вскрикнула. Скомлик опять пнул ее и проехался нагайкой.
— Не бей меня! — крикнула она.
— Ага, заговорила, зараза! Расшнуровала хайло-то. Вот я те щас!
— Опомнись, Скомлик! — крикнул кто-то из ловчих. — Жизню хошь и из ей выколотить аль как? Она стоит сильно, штоб ее доконать-та!
— Ясны громы, — сказал Ремиз, слезая с коня. — Неужто та, котору Нильфгаард ишшет уже неделю как?