Четыре года, а вина все так же мучила ее. О, Карла, правильно ли я поступила? Скажи, что Ари любим, и счастлив.
Как хотелось бы прижать его к себе…
Узнала бы она его сейчас? Из всех запретов Никоса Теакиса труднее всего выносить невозможность увидеть малыша.
Воспоминание об этом человеке всегда вызывало в ней содрогание. А как он смотрел на нее, когда давал ей чек…
Но нельзя все время мучить себя. Хотя бы на время нужно запрещать себе эти черные мысли.
Вдруг голос в толпе привлек ее внимание:
— Ари, дорогой, говори по-английски, Помни, мы в Англии.
Очень медленно Энн повернула голову. Рядом с ней толпились дети, с восторгом разглядывая большую игрушечную железную дорогу с движущимися вагонами и поездом. Маленький мальчик с двумя женщинами стоял прямо перед Энн.
— Дядя Никки покупает мне этот поезд! — донесся до нее возбужденный детский голос.
Одна из женщин, та, что моложе, с улыбкой повернулась к мальчику. Увидев ее в профиль, Энн задохнулась и схватилась за горло. Даже через четыре года она мгновенно узнала няню, которая уносила Ари. Значит, мальчик… должно быть…
Она была близка к обмороку. Кажется, и няня узнала ее. Вторая женщина, постарше, увидев, как изменилось у спутницы выражение лица, тоже обернулась.
Бабушка Ари! Наверняка! Дама была элегантна, красива — с некоторым оттенком болезненности. Она улыбнулась Энн, потом нахмурилась и спросила что-то няню. Та кивнула. Дама направилась к Энн:
— Простите, пожалуйста, но… возможно… Вы чем-то напоминаете моего внука.
Энн молчала, горло сжал спазм. Вдруг в ее поле зрения попала другая фигура — высокого человека в черном кашемировом пальто. Он шел от кассы к прилавку, ища кого-то взглядом. Увидев Энн, он замер.
Она раздумывала секунду, потом чуть шагнула к женщинам:
— Да, я Энн Тернер, тетя Ари.
Дальше все происходило одновременно и будто в тумане. София Теакис радостно простерла руки, чтобы обнять Энн. Рассерженный Никос Теакис бросился к ним, желая помешать знакомству, но опоздал.
София Теакис повернулась к сыну:
— Никки, невероятно! Это тетя маленького Ари!
— Действительно невероятно, — пробурчал Никос почти с угрозой в голосе.
Но София Теакис его не слышала. Она потащила Энн к своему внуку и что-то сказала ему по-гречески. Энн впилась взглядом в маленького мальчика, которого когда-то видела крошечным.
Лицо малыша расплывалось в ее глазах — мешали слезы. Энн присела на корточки и сжала его маленькие ручки.
— Привет, Ари, — как можно спокойнее сказала она.
— Иа-йа говорит, что ты моя тийа. Но у меня нет тийа. У меня только тиос, дядя Никки. Ты вышла замуж за дядю Никки? Тогда ты будешь моя