Айрону было тяжело обращаться к Рушеру — слишком многое оставалось в памяти. До сих пор иногда он чувствует мгновенную и безумную боль от разрезающего его тело лазерного луча. Его память хранит чудовищную картину: зрелище собственного распадающегося тела. Он падает и слышит шипение спекающейся крови. Зрелище мёртвого клона Маргарет в колонне никогда не примирит бывшего Владыку Рушера и его бывшего пленника, Айрона Коэна. Рушер не может не понимать этого.
Коэн двигался совершенно бесшумно по мягкому покрытию пола. Он сам не замечал, что приближаясь к Рушеру, временами копирует его манеру. Тот имел привычку подходить беззвучно, отчего техники иногда нервничали, хотя Рушер никогда не ругал их. Но его некоммуникабельность выводила из себя любого, с кем он сталкивался. Противный маленький ледяной человечек.
Подойдя, Айрон поднял глаза и уже хотел что-то сказать, как вдруг остановился.
Рушер спал. Он сидел в своём удобном кресле с высокой спинкой за работающим компьютером и спал, свесив голову набок. Лицо его освещалось монитором.
Айрону стало интересно, он заглянул в экран и едва не присвистнул. Вот это да! Рушер тоже пытается разгадать загадку письменности! Это были очень похожие таблицы. Символы так же для удобства обозначались буквами, причём, теми же. Но группировались они по иному принципу. И сразу стало ясно, что это был более удачный подход. Айрону очень хотелось подвигать мышью и посмотреть, что там дальше наработал Рушер, но он не решился.
От негромкого покашливания Калвин проснулся, моментально вскочил и слегка потеснил гостя из закутка.
— Чем обязан? — он явно был недоволен, что его застали за таким занятием.
Узнав, в чём дело, руководитель группы техников пожал плечами. Рабочим скучно? С какой бы стати Коэна тревожили подобные дела? Эти люди здесь на работе, им за это платят деньги. Они и без того должны быть довольны, ведь за это вынужденное безделье они получают очень много — больше, чем могли бы заработать наверху.
Айрон был раздражён: всё тот же Рушер! Для него люди — просто мусор! Но возразить по существу было нечего. Не упрекать же, в самом деле, Калвина за то, что когда-то они все имели удовольствие попасть в его сон. Да, Рушара была сном, сном маленького вредного Калвина Рушера. Это его сумасшедшая фантазия родила тот безумный и прекрасный мир. Вот в этой голове, за этим гладким лбом родилась эта бездна. Вот эти непроницаемые глазки видели всё великолепие бесчисленного множества красок Рушары. Поющий воздух, золотые воды Ауруса, чудовищные бразелары, летящие стаи серебряных эйчварсов, сиреневые птице-люди и бесконечно прекрасный материк Ларсари — всё это порождение безумной фантазии маленького демона с убогой, нищенской душонкой!