Больше ничего захватывающего не было сказано, пока не подали омлет и леди Мэри не уселась удобно на диван «Честерфилд». К настоящему времени к ней вернулось самообладание. Глядя на нее, Паркер заметил, как ее недавняя болезнь (какой бы деланой она ни была) оставила свой отпечаток. В ее лице не осталось ничего от сияния, которое он помнил; она выглядела напряженной и бледной, с фиолетовыми кругами под глазами.
— Простите, что я вела себя так глупо сейчас, мистер Паркер, — сказала она, глядя ему в глаза с очаровательной откровенностью и доверием, — но я ужасно беспокоилась и потому так поспешно приехала из Ридлсдейла.
— Ничего, — сказал Паркер бессмысленно. — Могу я что-нибудь сделать для вас в отсутствие вашего брата?
— Я предполагаю, что вы и Питер все делаете вместе?
— Могу сказать, что нет ничего в этом расследовании, чего один из нас не рассказал бы другому.
— Если я расскажу вам, это будет то же самое?
— Точно то же самое. Если вы можете оказать мне честь вашим доверием…
— Подождите минуту, мистер Паркер. Я нахожусь в трудном положении. Не знаю, должна ли я… Вы можете рассказать мне, как далеко вы зашли… что вы обнаружили?
Мистер Паркер был немного ошеломлен. Хотя лицо леди Мэри часто всплывало в его воображении с тех пор, как он увидел ее на следствии, и смятение его чувств достигло точки кипения во время этого романтичного интервью, официальный инстинкт предостережения не полностью покинул его. Имея доказательство соучастия леди Мэри в преступлении, независимо от того, каким оно было, он не рискнул бы зайти так далеко, чтобы раскрыть все свои карты.
— Боюсь, — сказал он, — что не могу сообщить вам этого. Понимаете, очень многое из того, что мы имеем, — пока еще только подозрение. Я мог бы случайно нанести большой вред невинному человеку.
— Ах! Значит, вы подозреваете кого-то определенно?
— Неопределенно было бы более подходящим словом, — сказал мистер Паркер с улыбкой. — Но если у вас есть что сказать нам, что может пролить свет на это дело, то прошу вас. Мы можем подозревать совершенно не того человека.
— Я не должна удивляться, — сказала леди Мэри с резким нервным смешком. Она протянула руки к столу и начала сгибать в складки оранжевый конверт. — Что вы хотите знать? — внезапно спросила она, изменив тон. Паркер почувствовал новые нотки в ее манере — нечто напряженное и жесткое.
Он открыл свою записную книжку, и когда начал допрос, его нервозность прошла; в нем взяло верх должностное лицо.
— Вы были в Париже в феврале прошлого года?
Леди Мэри ответила утвердительно.