— Понятия не имею, — пожал плечами санитар. — Меня тут поставили стоять на страже, чтобы люди не застряли в лифте, если опять отключится электричество.
— Не думаю, что смогу спуститься по лестнице.
— Я вижу, что вам нехорошо.
— Если лифт работает, я бы рискнул.
— Спуститься вниз, вы хотите сказать? Не могу вам этого позволить.
— Скоро я свалюсь и уверен, что уже не встану. — Эрик опять распахнул пиджак. — Мне надо добраться до отделения скорой помощи.
Служащий взглянул на грудь Эрика и аж присвистнул:
— Ну и ну.
— Точно, — подтвердил Эрик.
Служащий огляделся по сторонам, пораскинул мозгами и вызвал лифт. Двери тут же открылись.
— Это на первом этаже.
— Скорая?
— Ага. Такой же санитар встретит вас на выходе из лифта. Скажите ему, что Кев Найлор разрешил вам спуститься.
— Спасибо.
— Прямо перед собой увидите отделение скорой помощи.
Пока лифт скользил вниз, Эрик размышлял над последними словами служащего. Они звучали дивной музыкой!
В лифте вместе с ним ехала крыса. Старая, паршивая, тощая крыса с заломом на некогда поврежденном хвосте.
На человека она не обращала внимания, только пару раз принюхалась подвижным носом. Наверное, почуяла запах крови, решил Эрик. Крыса стояла у дверей и первой выскочила из лифта.
Они по очереди предстали перед удивленным санитаром, который хотел было остановить Эрика, пока не узнал, что тот пользовался лифтом с дозволения Кева Найлора. Санитар задумчиво потер шею, но все же задерживать Эрика не стал.
— Гадкие твари, — бросил служащий вдогонку удирающей крысе. — Что это на них вдруг нашло. Бывало, увидишь порой одну или двух, трусливо крадущихся в темных уголках, но в последние недели они повсюду, и плевать им на людей.
— Может, съели чего-нибудь, — предположил Эрик.
— Я точно говорю, — продолжал речь санитар. — Они храбры, как львы.
Через несколько секунд после того, как закрылись двери лифта, освещение снова мигнуло и потухло уже насовсем.
В окутавшем больницу мраке Эрик все же видел, что весь приемный покой отделения скорой помощи беспорядочно забит носилками, стоящими под всевозможными углами, словно вагоны пущенного под откос поезда. На каждой каталке лежало полностью одетое тело с руками и ногами во всевозможных положениях, словно всех их заморозили в разгар напряженной физической деятельности. На лицах застыли похожие гротескные выражения, отражающие всевозможные степени психического и физического страдания. Среди носилок сгрудились ошеломленные, испуганные люди, шарившие взглядом в поисках знакомых лиц. Большинство распростертых на каталках людей не шевелились и, как предположил Эрик, были мертвы, но некоторые порой заходились кашлем в мучительных судорогах. Воняло рвотой и еще какой-то неведомой дрянью.