— Это я.
С большой неохотой Катя открыла дверь и увидела в коридоре Юлиана. Он был какой-то всклокоченный, с дикими глазами. Он сказал:
— Она вот-вот восстанет.
— Что?
— Лили. Она скоро восстанет. — Он нетерпеливо махнул рукой. — Ее укусили прошлой ночью, а сегодня Самайн. Она вернется. Я точно знаю.
— Юлиан, неужели ты на самом деле…
Но он не слушал, он бежал вниз по лестнице. Катя застыла на пороге комнаты, отчаянно мечтая вернуться обратно в постель. До нее донесся грохот входной двери. Если на то пошло, она не может оставить его одного. Катя кое-как натянула одежду поверх атласной ночной рубашки и побежала за ним.
В городке было очень темно и очень тихо. Юлиана нигде не было видно, но когда Катя добежала до ворот, она заметила, что он несется по гребню холма в сторону китовой челюсти. Она подумала: "О господи, а если он сорвется?.." Пусть она не особенно любит Юлиана, мысль была ужасна. По-прежнему шел дождь, мелкая холодная морось, и трава, наверное, стала скользкая как лед.
— Юлиан! Подожди!
Он даже не оглянулся. Катя перебежала через дорогу. Дождь усиливался, поднимался ветер, кидая соленые брызги ей в лицо. Вдоль холма шла бетонная дорожка, и она побежала по ней, откидывая с лица мокрые волосы. Она слышала грохот и шипение волн, бьющихся о скалы. Увидела, как бегущий впереди Юлиан споткнулся.
— Подожди! — снова закричала она.
Юноша с трудом поднялся на ноги и снова побежал, но когда он был рядом с китовой челюстью, то вдруг согнулся пополам, схватившись одной рукой за белую колючую арку. Катя и сама ощутила какой-то спазм, резкую боль, пронзившую живот. Дождь лил уже как из ведра, и теперь она с трудом различала край скалы. Катя замедлила бег и остановилась, боясь, что может упасть. Над головой у Юлиана, там, где сходились кости китовой челюсти, что-то блеснуло в темноте, что-то движущееся и извивающееся в воздухе.
— Юлиан?
Она кинулась вперед настолько быстро, насколько позволяла скользкая почва, разъезжающаяся под ногами. В воздухе снова блеснуло нечто, метнулось, извиваясь и, казалось, увеличиваясь в объеме. Катя добралась до вершины утеса. Китовая челюсть возвышалась над ней. Она смотрела через нее на пенящуюся массу брызг. Но ведь отсюда, с высокой скалы, никак не могло быть видно море — и однако там сверкали, прыгали, извивались, сверкая чешуей и зубами, огромные серебристые силуэты! Рыбий косяк сделал неуловимый разворот, и Юлиан исчез, беззвучно канув в стену воды за китовой челюстью. Переливающийся силуэт выскочил из рыбьего косяка и завис в воздухе прямо перед лицом Кати. Она смотрела в холодный сверкающий глаз, горящий непостижимым коллективным разумом. Пасть громадной рыбины медленно раскрылась, обнажая острые как бритвы зубы, затем снова захлопнулась. Взмахнув хвостом, рыба исчезла, скрылась в общей массе, косяк пронесся под аркой из китовой челюсти и устремился в город. Зачарованная, Катя смотрела, как он движется. Достигнув гавани, косяк разделился, и серебристые силуэты рассредоточились по улицам, выискивая свои жертвы.