В этом письме представлена официальная политика. Она гласит, что если то, во что человек верит, — просто верит, а не распространяет этого, — отличается от официальных учении организации, это является достаточным основанием для принятия правовых мер против него как «еретика»!
В письме нет каких — либо положений, которые ограничивали бы такие расхождения с фундаментальными учениями Слова Бога, например, что Сын Бога пришел как человек, веру в его искупительную жертву, в пролитую кровь Христа как основу спасения, воскресение и подобные библейские доктрины. Там даже не говорится, что для того, чтобы считаться отступником, человек должен обязательно не соглашаться с Библией, со Словом Бога. Скорее, такой человек не согласен с «учениями Иеговы, как они представлены верным и благоразумным рабом». Это подобно тому, что если человек принимает и повинуется письменному повелению Царя, то это не является гарантией его верности. Он верен, если принимает и повинуется тому разъяснению этого повеления, которое диктует ему посланный с ним раб!
Обозначение вверху страницы письма от 1 сентября 1980 года (SCG) показывает, что его написал Леон Уивер. Но не надо думать, что эта политика «контроля за мыслями» была характерна для мышления отдельного человека. Это также не являлось спонтанным, невольным выражением экстремизма: человек высказывает его, а потом стыдится того, что занял такую жесткую, необдуманную и совершенно нехристианскую позицию. Автор письма работал в комитете отдела служения, все члены которого (Харли Миллер, Дейвид Олсон, Джоэл Адамс и Чарлз Вуди) уже долгое время были представителями организации, позади у них были десятки лет работы. От имени Руководящего совета они следят за деятельностью около 10 000 собраний, всех старейшин, областных и районных надзирателей в Соединенных Штатах, где живет почти миллион Свидетелей Иеговы. Они постоянно сотрудничают с комитетом служения Руководящего совета и должны быть прекрасно осведомлены обо всех взглядах Руководящего совета, настроены в соответствии с ее мышлением, точкой зрения и духом.
Но от этого ужасающая сторона позиции, выраженной в письме, только усиливается. Как я знаю из опыта работы в комитете служения, любое письмо подобной важности перед отправлением должно быть представлено для одобрения комитету служения Руководящего совета [218]. Если бы даже у одного члена комитета возникли возражения, письмо попало бы в Руководящий совет для всеобщего обсуждения.
Как бы то ни было, письмо и изложенная в нем политика (которая вызывает в памяти позицию религиозных властей во время инквизиции) должны были получить одобрение довольно большого числа представителей штаб — квартиры, включая некоторых членов Руководящего совета. Поскольку на карте стояли человеческая дружба, семейные отношения, личное достоинство и другие жизненные интересы, надо предполагать, что эти люди тщательно и долго обдумывали это утверждение от 1 сентября 1980 года, прежде чем одобрить его в качестве официального указания «верного и благоразумного раба» Иисуса Христа. Ведь то, что говорилось в письме, не было пустяком, от которого впоследствии можно было отречься, сказав: «Мы имели в виду не совсем то, что прозвучало». Судя по фактам, очень многие люди были лишены общения и до сих пор подвергаются такому наказанию исключительно на основе именно этой распространенной политики «контроля над мыслями». На их имена порочащее клеймо «отступника» ставится только потому, что в своем сердце они не могут принять все толкования Общества.