— Ты врешь, сволочь! — сквозь зубы процедил Андрей, бледнея. — Врешь!..
— Нет, не вр-ру! Она обычная дохлятина. Ты спишь с дохлятиной!.. — уже истерически выкрикивал Кащей, брызжа слюной. Ему не сиделось на стуле, он привставал с него, пот струился у него по щекам, и вида он был омерзительного.
— Ты врешь, сволочь, — тупо повторял Андрей, — врешь…
Только бы заткнуть этого мерзавца! Только бы он больше ничего не говорил.
Андрей подошел и ударил его по скуле рукояткой пистолета. Кащей покачнулся, но не упал, струйка крови побежала у него из края губы. Он молча глядел на Андрея.
— Ты врешь, — как завороженный повторил Андрей.
Полученный по скуле удар вмиг успокоил не в меру разгулявшегося Кащея.
— Нет! Не вру! — прокричал Кащей. — И я покойник. Вот!
Он вскочил, бросился к столу, выхватил из ящика овальную металлическую табличку, протянул Андрею и снова уселся на прежнее место. Андрей взял ее в руки. На табличке была грустная физиономия Кащея в молодости и стояли даты:
1957-1999.
— Вот! Уже несколько лет как мер-ртвец. А зачем мер-ртвецу жизнь?! А?! Зачем?! — Крик его переходил в истерический. — Все это большая политика, мер-ртвецы решают политику стр-раны. Вон возьми, полюбуйся. — Кащей кивнул на стол, заставленный грязной посудой и заваленный газетами. — Видишь газеты? Все это работа Организации.
Андрей молча глядел на Кащея, он был ему омерзителен.
— Я больше не могу, — вдруг сказал Кащей, почесав шею и переменив тон на умоляющий. — Мне нужно уколоться, понимаешь, я должен уколоться.
Он встал.
— Сидеть! — гаркнул на него Андрей. — Пристрелю…
— Мне нужно уколоться, — прошипел Кащей, усаживаясь на место. — Вон у меня в плаще шприц. Дай его… Дай мне его…
Андрей не понимал, о чем он говорит.
— Какой шприц?
— Ну шприц, вмазаться мне нужно. Сдохну сейчас…
Кащей закатал свитер на левой руке, и тут до Андрея дошло.
«Боже мой! Ведь он наркоман… Он совершенно конченый наркоман…»
Андрей поднял с пола его плащ, достал из кармана замотанный в полиэтиленовый пакет шприц и бумажную коробочку с ампулами. Осмотрев, протянул Кащею. Тот торопливо вынул ампулу, набрал лекарство в шприц и вогнал иголку под кожу. Через несколько секунд нервные и встревоженные черты его лица пришли в покойное состояние, щеки зарумянились, он блаженно закрыл глаза и вдруг тихонько зашипел губами, как будто паровоз спускает пар, но только тихо-тихо.
Андрей стоял напротив, наблюдая за таинством приема наркотиков с отвращением — ему был гадок этот человек.
Наконец Кащей шумно втянул носом воздух и, открыв глаза, уставился на Андрея, глаза его были мутными с полуприкрытыми веками.