Я бежал, не разбирая дороги, продираясь сквозь кусты, перепрыгивая через поваленные стволы и небольшие овраги. «Ри-и-ик! Помоги-и! По-мо… » — надсадно кричал мой семилетний брат-близнец.
Крик оборвался, когда я уже видел за деревьями силуэты троих орков. Ледяное сердце в животе превратилось в тяжелый булыжник. Меня охватило глухое отчаяние, я понял, что не успел.
Если бы я умел, то, наверное, заплакал бы. Но плакать я разучился раньше, чем научился говорить. Поэтому я просто дико заорал, выскочил на поляну, двумя взмахами меча снес головы троим оркам, которые, наверно, так и не поняли, от чего испустили дух, и подбежал к братишке. Он был еще жив, лежал в глубоком мягком мху и смотрел в небо грустными темно-серыми глазами, такой маленький и беззащитный. Трудно было представить, что когда-то нас не могли отличить друг от друга. Из груди у брата торчала рукоятка ножа, и этот нож был мой, тот самый, который я некоторое время назад всадил в голову парню в кожаной куртке. Братишка тяжело дышал, и на губах у него то и дело появлялись розовые пузыри. Все это уже когда-то было, и я знал, что жить ему осталось совсем немного, но все еще надеялся помочь.
— Потерпи, Рил, только не умирай. Сейчас я возьму тебя на руки и отнесу в замок. Там колдун, он должен тебя спасти!
— Это ты, Рик? — прошептал Рилсед. — Прячься, тут злые орки! Они скажут, что это ты меня убил. Они нашли твой нож…
— Ты не умрешь, Рил! Замок недалеко, я побегу очень быстро, только потерпи, я подниму тебя.
— Пусти, больно! Не трогай меня, просто слушай! Ты должен уйти из замка. Уходи сразу, иначе будет поздно… — Рилсед вздохнул в последний раз, из уголка его рта вытекла тоненькая струйка крови. Он не дышал.
— Успокойся, Рик, это сон. — Роксанд протянул руку к моей голове. От руки веяло могильным холодом, но это было приятно. Наверно, у меня был жар. Рана в боку горела огнем — не иначе этот треклятый разбойник разделывал крыс себе на завтрак этим треклятым ножом…
— Я что, опять кричал?
— Не то слово! Метался по кровати и орал, как эльмарионский шпион под пытками.
— Будь проклят этот кошмар! — И почему мне все время снится один и тот же сон? Начинается по-разному, а кончается всегда одинаково. Ненавижу спать! Каждый раз, когда засыпаю, я вынужден снова и снова смотреть, как умирает Рил. «Такова воля богов», — любит говорить по этому поводу Роксанд. Проклятые боги, мало того, что они позволили гнусным оркам убить моего брата, так и мне не дают забыть тот страшный день! Показался бы мне хотя бы один, всю душу бы из него вытряс! Не сейчас, конечно, а когда рана подживет…