Тема исчерпалась.
Живич вытащил из-под матраца еще одну сигарету, попросил Павла выглянуть в коридор, не видно ли доктора. Закурил, пуская дым струей в сторону форточки, глухо покашливая в кулак.
Близилось время ужина, потом должны были начаться вечерние процедуры.
Разговор зашел о лечении, как-то незаметно превратился в обсуждение достоинств молоденьких медсестер. Говорил в основном Живич, он всегда находил, что сказать, он в любой области был знатоком.
— Он утверждает, что способен предугадывать будущее, — невпопад сказал Арнарсон. Живич, потеряв нить рассуждений, замолчал, недоуменно уставился на товарища. Павел тут же подумал о Курте, о нескладном моложавом немце. Вспомнил его исполнившееся пророчество:
“…Я чувствую, там что-то случится. Что-то нехорошее… Там будет кровь. Будет много крови…”
Холодный голос немца отчетливо звучал в голове: “…Будет много крови… И кто-то умрет…”
— Кто? — спросил Живич.
— Ниецки, — прошептал Павел.
— Некко, — сказал Арнарсон. — Этот сукин сын всех обыгрывает в карты.
3
Разжиревший Некко, возлежа на подушках, показывал карточные фокусы. Он, ухмыляясь, тасовал колоду, совал ее Павлу под нос, требовал вытащить одну карту, запомнить ее и вернуть на место, не показывая. А потом он с первой попытки находил ее и предъявлял, словно ордер на арест. Цеце и Рыжий, ставшие рабами за карточные долги, сидели за спиной Некко, беззвучно шептали одними губами, предостерегали: не играй с ним! А сержант Хэллер азартно подталкивал Павла в бок: давай, попробуй! Вдруг выиграешь! Ты можешь!
Но Павел знал, что не может.
Если кто-то и может выиграть в карты у Некко, так это Курт. Неуклюжий, неловкий немец, выглядящий моложе своих лет.
Но Курт стоял в стороне. Он не хотел участвовать в игре.
Он был заодно с Некко.
А карты все тасовались. Мелькали перед глазами картинки-фотографии.
Какая карта следующая?
Десятка червей — сержант Хэллер. Крестовый валет — лейтенант Уотерхилл. Бубновый туз — старый полковник. Пиковая дама — Тина…
Павел бросился на Некко, попытался выхватить карту, которую только что держал в руках. И проснулся.
Форточка была открыта, тянуло свежим воздухом. В полумраке тлел огонек сигареты.
— Не спишь? — спросил Живич с кровати и чуть приподнялся, глядя в сторону Павла. — Вот и мне не спится… — Он выдохнул клуб дыма, плавно поводил перед собой рукой, с интересом наблюдая за текучими метаморфозами седого облака. — Как думаешь, это нарушение дисциплины — не спать в отведенное для сна время? Молчишь? Не знаешь? Вот и я не знаю…
Всхрапнул и завозился на своей койке Арнарсон, забормотал что-то быстрое, невнятное, пугающее.