Я шел, погруженный в невеселые мысли, и не сразу увидел приятеля. Он стоял на поляне, заросшей высокой травой, и настороженно прислушивался. Поляна находилась как раз у развилки дороги. Если сейчас повернуть налево и пройти через холмик к синему забору, то придешь прямо к дому Пашки, если же свернуть вправо и в обход небольшого пруда дойти до живой изгороди из хмеля и вьюнка, то окажешься перед моим домом.
Пашка внимательно смотрел куда-то в заросли на другой стороне пруда и не двигался. Заметив меня, он чуть заметно махнул рукой, затем показал на свое ухо.
Я на цыпочках подошел к другу и тоже прислушался. В ветвях деревьев пел на разные лады скворец, над поверхностью воды шуршала крыльями стрекоза, в траве за нашими спинами стрекотал сверчок. Ничего подозрительного я услышать так и не сумел.
– Что такое, Паш?
– Там, – приятель снова махнул в сторону пруда, – какой-то гул. Будто что-то крутится. Под землей…
Я снова принялся напряженно вслушиваться. Вроде бы ничего такого и не слышно, наверное, у Пашки мозги от жары скрипеть начали. С ума бедный сошел…
Вдруг посреди трели скворца слабо-слабо, на самой границе слышимости, раздалось легкое механическое жужжание и глухой удар чего-то тяжелого и железного, словно в невообразимой дали начинался колокольный перезвон.
Пашка торжествующе посмотрел на меня:
– Слышал?
Я кивнул. Скорее всего, это где-то под землей уронили на пол сотню-другую килограммов металлолома.
– Надо бы поближе подобраться. Только не спеша, – друг был полон не только энтузиазма, но и осторожности.
– Так чего ты ждешь? Пойдем, обойдем воду и посмотрим, что там гремит.
У моего друга округлились глаза.
– Ты что! Нас же схватят!
– Кто нас схватит? – я усмехнулся. По-моему, Пашка все же был не слишком здоров. – Ты что, воды боишься? Или лягушек?
Будто в подтверждение моих слов, лягушонок сорвался с коряжки и плюхнулся в пруд, пуская по воде круги.
Пашка перевел взгляд с земноводного, мирно плавающего около берега, на меня. В глазах друга мелькнуло недовольство.
– Слушай, Серега! Я, по-твоему, идиот?
Мне захотелось кивнуть, но я сдержался. Не время сейчас подтрунивать над приятелем. Слишком уж он сосредоточен.
Пашка, не дожидаясь ответа на свой явно риторический вопрос, продолжил:
– Ты сегодня прохлаждался в школе. А я сидел дома и думал…
Я хотел сказать, что думать – занятие полезное и главное в этом деле не перенапрячься, но опять сдержался.
– Думал над тем, почему это мимо наших домов постоянно летают какие-то грузолеты. Зачем тогда выбросили флаер на поляну. Это ведь во-о-он та поляна была. Помнишь?