- Мы с Джонни Джонни несколько раз очень удачно натырили.
- Натырили?
- Это словечко из-за Грани. Оно означает «украли». Дэнис странно изменившимся голосом повторила:
- Украли...
Трент сел на кровать и спросил в упор:
- Не одобряешь?
- Не знаю, - честно призналась девушка. - Я никогда не могла представить, что ты можешь что-то тырить. - Она ударила себя по губам и рассмеялась: - Представляю, что сказала бы Дженни?! Она была такой поборницей чистоты языка.
Однако Трент отнесся к ее словам с полной серьезностью:
- Хороший вопрос. Мы, по-видимому, никогда не узнаем, как она погибла. Я не краду у друзей, Дэнис. Я беру только те вещи, которых у кого-то слишком много.
- И это, конечно, ты решаешь, у кого именно?
- Ты забыла, я - убежденный пацифист.
- Не понимаю, при чем здесь пацифизм?
- Слова, - заявил Трент, - это далеко не то же самое, что реальность.
- Не понимаю.
Он внезапно замер, захлопнув рот ладонью:
- Господи, да ты же можешь читать мои мысли! Возможно, ты единственный человек на земле, кто обладает подобным даром. Я хочу сказать: все, что я наговорил тебе сейчас, это не более чем сотрясение воздуха. Я не испытываю чувства вины ни перед тобой, ни перед кем бы то ни было. Все зависит от того, как ты интерпретируешь мои слова. Какой смысл вложишь в них.
К девушке подкатил робот и голосом Джонни Джонни сообщил:
- Ваш халат, мадемуазель.
- Спасибо.
Она приняла светло-желтый махровый халат. Он был явно велик ей. Тренту тоже. Дэнис оглядела его со всех сторон, потом с недоумением посмотрела на юношу: для кого он его хранит? Для Бориса?
Тот, не замечая ее взгляда, продолжил:
- Если бы я испытывал желание кого-то исправить или, скажем так, наставить на путь истинный, я прежде всего попытался бы убедить заблудшего. Предположим, что грешник уважительно относится ко мне, и я тоже пользуюсь у него авторитетом. В таком случае я постарался бы использовать эту точку опоры, чтобы убедить его вернуться к свету истины. Если же слова не помогут... - Он перевел взгляд на Дэнис и снова заговорил - азартно и убежденно: - Если и эта мера не даст результатов, можно применить насилие: физическое или ментальное. Я отдаю отчет, Дэнис, что с этической точки зрения вряд ли можно оправдать насилие, тем более если есть возможность избежать его. Но когда я имею дело с Игроком в сети, чье поведение кажется мне предосудительным, или с бизнесменом, который нанес ущерб людям, вступившим с ним в деловые отношения, или с торговцем наркотиками, когда я краду у этих уродов, я вправе поступать с ними соответствующим образом. У меня есть на это моральное право. И они сами прекрасно знают об этом. Когда я предупреждаю, что не надо пытаться обвести меня вокруг пальца, они не имеют права игнорировать мои слова.