С трудом перебираюсь на другой борт, балансируя на ходящей ходуном палубе. Иногда приходится просто висеть, цепляясь за страховочные леера, натянутые вдоль бортов и по подволоку. Наконец, откидывается и эта панель. И снова ощущение, точно рассматриваю внутренности живого существа.
— Давай скорее, чувак! — подстегивает меня Триста двадцатый. — Быстрее, иначе выйдем на глиссаду. Только держись потом как следует — трясти будет сильнее.
И я поднимаю пистолет. Расширенными от страха глазами Мишель наблюдает за моими действиями.
— Держись крепче, — кричу ей под гул движков. И стреляю в очередной пучок.
Хруст, который я слышу в следующий момент — это пальцы моей руки, которые не выдерживают напряжения и разжимаются. Где-то в полутьме грохочет, перекатываясь по бронированному настилу, вырванный из рук пистолет. Со всего маху влетаю ногами в вертикальную переборку. С чавканьем влепляюсь грудью и лицом в густую массу — аварийный гель облепляет поверхность, комья его стремительно растут.
— Угрожающая ситуация! Отказ системы жизнеобеспечения. Задействована программа аварийной посадки. Диспетчерские службы точки назначения оповещены. Экипажу приготовиться к аварийной посадке.
С трудом высвобождаюсь из объятий липкого кома. Хорошо хоть, что эта дрянь, при кажущейся влажности, не оставляет следов на одежде.
— Доклад: диспетческий пункт точки назначения переведен на ручное управление. Даю трансляцию диспетчерского канала, — продолжает развлекаться бортовая система. Я лихорадочно пристегиваюсь. Мишель смотрит на меня, закрыв лицо гигиеническим пакетом. Бедная моя!
— ...Мэйдей, мэйдей, мэйдей, я 4565—9765, управляюсь автоматически, десантное судно Имперского военного флота терпит бедствие, отказ системы жизнеобеспечения, аварийное снижение, пересекаю одиннадцать тысяч курсом 220, намереваюсь совершить посадку в районе шоссе номер восемь, Кришна-сити, юго-запад. Мэйдей, мэйдей, мэйдей, я 4567—9765... — без всякой интонации долбит в эфир наш автопилот.
— Военный борт 4565—9765, я Кришна-сити, принял, вынужденная посадка на шоссе номер восемь, сообщаю аварийным службам. Кришна-сити контроль, всем бортам, внимание! Воздушное судно терпит бедствие. Оставаться на своих эшелонах, быть на приеме, — отзывается срывающийся от волнения голос.
— Закрутилось. А почему мы садимся из-за этой ерунды? — интересуюсь я. — Все равно мы в масках. К тому же это военное судно.
— Если бы это была военная акция, мы бы сели в назначенном пункте, что бы с нами ни случилось. Даже если борт был бы в сквозных пробоинах. Но мы совершаем полет в режиме транспортной миссии. Тут другие правила. Безопасность пассажиров и экипажа — в первую очередь.