— Отставить спор. Расслабились? Заняться нечем? Первая и вторая группы — бегом марш на тренинг. Комплекс номер три, пять проходов. Третья группа — комплекс номер пять, — резко говорит командир взвода, старший дежурной смены.
— Да ладно, лейтенант, мы ж так просто, трепались, — пытается возражать Барков. — Нам еще всю ночь тут сидеть. Не вонять же нам до утра после полосы.
— Что-то не ясно, старшина? — сужает глаза старший группы.
— Никак нет, лейтенант, сэр! Все ясно! — чеканит старшина, вскакивая.
Через полчаса интенсивных занятий на искусственной полосе препятствий в спортзале этажом выше, взмокшие бойцы одинаково ненавидят и Баркова, и Юджина, и лейтенанта.
Десятью этажами ниже, в комнате отдыха при дежурной части городского управления полиции, капитан Карванен тоже смотрит визор перед тем, как вздремнуть пару разрешенных часов. Презрительно кривит губы, глядя на буйство людей в огромном зале. “Сволочь”, — цедит он сквозь зубы.
Сон не идет. Лежу, не раздеваясь, поверх нежного атласного покрывала. Отбрасываю в сторону ненормально мягкую подушку. Закладываю руки за голову.
— Не понимаю тебя, Триста двадцатый. Зачем нам питаться консервами?
— Это необходимо из соображений безопасности.
— Хорошо, я попрошу Мариуса отправить кого-нибудь в магазин. Ты считаешь, что еду в ресторане могут отравить? Ее ведь проверяют, перед тем, как привезти ее нам. Яд сразу будет обнаружен.
— Я считаю, что питаться консервированной пищей и бутылированной водой будет безопаснее.
— Ситуация ухудшилась, да?
— Я только предполагаю это.
— Ты не доверяешь охране? Почему?
— Я не могу ответить. Извини, — следует неуверенный ответ после небольшой паузы.
— Я устал от твоих недомолвок, Три-два-ноль. Я чувствую себя марионеткой. Ты используешь меня?
— Ответ отрицательный. Ситуация под контролем.
— Триста двадцатый.
— Слушаю.
— Мне начинает казаться, что кто-то из нас в моем теле лишний.
— Я знаю об этом твоем ощущении. Ты не прав.
— И тебе больше нечего добавить? Влез в меня и командуешь! Ты же не только меня подставляешь. Ты и Мишель в это дерьмо втравил!
— Я прошу тебе довериться мне.
— Ты в который раз просишь это, чертова жестянка, и с каждым днем становится только хуже!
— Юджин, я ведь мог и устранить из твоей памяти эту информацию. Ты сам это знаешь. Я стараюсь быть честным с тобой.
— Триста двадцатый, я ощущаю, как вокруг нас с Мишель что-то происходит. Словно воздух сгущается. Опасность всюду. В каждом взгляде. В каждом встречном человеке. Все эти трупы, взорвавшиеся машины, падающие лифты. Это страшнее, чем на войне. Там хоть знаешь, откуда тебе угрожают.