Полтора километра — можно не считать шаги, места знакомые. Вон поворот на Гнилуху, чуть дальше — просека между пятнадцатым и шестнадцатым участками. Летом можно было бы по тропинкам угол срезать. По такому снегу — нечего и думать, это только кабаны и лоси могут себе позволить. Чуть правее ложбинка — ее и не видно под снегом. Значит, там не по колено, а выше пояса. Куда выше…
Где-то зашуршал о ветки снег. Птица потревожила, ветка последних снежинок не выдержала — отряхнулась? Не похоже. Задел кто-то. Белый покров похрустывает, вздыхает от шагов. Прислушался — нет, не человек. И не кабан. Кто там?
Все-таки человек. Причем верхом на лошади. Натаныч выехал с просеки на дорогу, повернул к Александру.
— Ну, привет! А где машину угробил?
— Застрял я на ней. Завалило у тебя дорогу, хозяин, не следишь! Скоро и на лошади не проедешь!
— В одиночку не справляюсь, а помощник вот уехал… Завтра дам ему лопату — и пусть расчищает! — Натаныч спрыгнул с Сороки, пожал протянутую руку. — Как съездил, Саня? Как отпраздновал, с подругой или без ?
— С Иринкой, конечно! Тебе привет передает. И не только она, — добавил Александр.
— А-а, побывал все-таки у Олега! Ну и как, узнал, наконец, кто ты такой?
— Узнал, и не только о себе. Еще про одного Древнего рассказали. Живет, оказывается, прямо в нашем лесу.
— Это где же? — Натаныч нахмурился, но глаза смеялись. — Ну-ка, пошли, покажешь!
— Да вот к нему и иду!
— Правда? А я думал, ты ко мне! — Егерь не выдержал, рассмеялся. — Ты уж извини, но нельзя тебе было всего знать.
— Да я понимаю… — отмахнулся Александр. — Всё понимаю, кроме одного: каким образом я вообще сюда попал? Меня же никто специально не посылал, сам эту работу нашел. Или тоже не сам? Приказали, программу вложили?
— Сам, сам, не волнуйся. Никто тебя насильно не тащил. Вот предложили — было дело. Место тут не само собой возникло. Могу тебе честно сказать — не ты первый здесь стажируешься. Да и для меня, когда я из Казахстана переезжал, тоже специально освободили.
— А зачем переезжали? Как в газетах пишут, «в связи с известными событиями» ?
— В газетах о наших делах не пишут. Например, том, куда деваться человеку, если по документам ему ого-го сколько, а он живет и выглядит… На сколько я выгляжу? Ась?
— Н-не знаю, лет на пятьдесят, не больше шестидесяти.
— По нынешним документам мне примерно столько и есть. А по прошлым было бы почти семьдесят. Мне их сразу после Афгана сделали, в восемьдесят пятом. Когда комиссия забраковала.
— Так ты и в самом деле вертолетчик?
— А ты как думал? Конечно! Хоть сейчас в кабину.