Наконец урок русского языка закончился. Александр облегченно вздохнул.
— Дыши, дыши, салага. И учись. Мозгами шевели хоть иногда. Врачи говорят, полезно. То, что может быть хуже, — понимаю. Поэтому и катер не дам, и на тот берег не отпущу. Одного. Ты мне вчера рассказал, как ты умеешь влипнуть в дерьмо по глупости и излишней резвости. Так что ты уж извини, придется с тобой ехать.
— Натаныч!..
— Опять «Натаныч»! Думаешь, только тебя, дурака, жалко? Катер-то казенный, за мной числится. Ну, поедешь, ну, влипнешь — а кто это корыто назад приведет?! Ты небось с голыми руками ехать собрался?
— Нет, конечно. Пистолет возьму, ружье. Ты автомат берешь?
— Ни за что! И пистолет оставлю. А то вдруг, не ровен час, стрелять придется.
— Ну так и я о том же…
— Спишем тебе на молодость и отсутствие опыта. Ты сейчас не государственный человек и не в разведку идешь. Понял?
— Гильзы?
— И пули. Дошло всё-таки! Раз там не наш район, значит, там нас и быть не может. У меня те трофеи не единственные, найдется, что прихватить в дорогу. Бери лопату, пошли.
* * *
Река словно раздумывала — дать вволю разгуляться тяжелому осеннему шторму или подождать немного. Подожди, милая, подожди, дай дело сделать. И без того короткая злая волна то и дело бьет катер в скулу, забрызгивает стекла и приподнимает корму. Обиженно взревывает водомет, глотнувший воздуха, ему вторит двигатель. Плохо. Нельзя так с машиной, она не человек, может не выдержать. А что делать? Кому в наше время легко?!
Всем тяжело. Натаныч вцепился в «баранку», не дает катеру развернуться и сбежать от волн. Интересно, не занимался ли бывший вертолетчик серфингом на досуге ?! Каким-то особым чутьем он различал в темноте за мокрым стеклом самые крупные волны, чуть доворачивал — и катер проскальзывал по белеющему гребню. Шипела пена, рычал мотор, дрожал корпус — но упрямое суденышко ползло туда, куда его направляли люди.
«Я бы так не смог, — с тихой завистью подумал Александр. — Добрался бы, но не скоро. И потом еще воду отчерпывал бы полчаса». Нависающие над рекой холмы уже не звали к себе. Наоборот. От них хотелось бежать, бежать быстро и далеко, спрятаться там, откуда их не будет видно. Убегать следовало сейчас же, не медля ни секунды — пока не случилось нечто ужасное. Так, должно быть, звери чувствуют приближающееся извержение вулкана и вовремя спасаются бегством. Холмы набухали, готовы были прорваться от малейшего прикосновения в любой момент — как созревший гнойник.
Катер подпрыгнул на очередной волне, по днищу загрохотало железо. Александр нагнулся и поднял упавшее ружье. Хороший трофей Натанычу когда-то достался. Десять патронов, и еще один можно в ствол загнать. Что и сделано. Магазин меняется за пару секунд — благо не поленился связать «рожки» изолентой. Двадцатый калибр — хочешь, картечью стреляй, хочешь — пулей. Пули со стальным сердечником, кстати. Кирпичную стенку пробивает — перед выходом опробовали. Инструмент для вскрытия гнойника — самый подходящий, жалко только, что в боекомплекте серебряных пуль не предусмотрено. Судя по ощущениям, сегодня они не помешали бы.