– За такие чаевые могли бы и сами клиенту рюмку наполнить.
Она взяла высокий стакан с коктейлем и стала помешивать его соломинкой.
– Это я их так выдрессировал. Хочу сам себе наливать. А вот раньше, когда Ермолай с Шустрым были… А, ладно.
Он опрокинул в рот рюмку холодной водки и закусил куском балыка.
– А почему ты все время говоришь «раньше», «были»? Они что, уехали? – отпив за один раз полстакана коктейля, спросила девица.
– Эх, дура ты, Катька, дура, – засмеялся Порожняк. – За это тебя и люблю. Братва никогда не уезжает, братва сваливает на зоны или в могилу.
– Так их посадили? – последовал изумленный вопрос.
– На погост их снесли, – ковыряясь пальцем в зубах, сказал Саша. – Теперь мои братаны на участке номер три лежат.
– Как жалко, – протянула Катя. – Наверное, хорошие были мальчики.
– Ну, Катюха, ты даешь, – хохотнул Порожняк. – Хрен с ними, давай еще по одной.
Он налил себе очередную рюмку водки, выпил ее, вяло поковырялся вилкой в салате, выловил из него одну мидию, разжевал ее, бросил вилку в салат, закурил.
– Какой-то ты сегодня странный, Саша, – пожимая плечами, сказала Катька. – Сначала сказал, что будем гулять, а сам сидишь скучный. Может, расскажешь, что тебя беспокоит?
Порожняк нахмурился, потер небритое лицо:
– Братва вчера наехала из первопрестольной. Банщики «капусту» привезли.
– Они в московских банях работают? – с очаровательной невинностью спросила девица.
– Не в банях, а на банах, – устало-снисходительно пояснил Порожняк. – На вокзалах то есть. Бомбилы, каталы. Короче, лохов приезжих обувают и мне долю отстегивают. Откуда, ты думаешь, бабульки на все это? – Он обвел рукой стол.
– Я же не знаю, – протянула она.
– Не знаешь, так не долдонь.
Девица обиженно поджала губы и отвернулась.
– Щас вот в «Жар-птице» гужуют, – говорил скорее сам себе Саша Порожняк. – А я с тобой здесь сижу.
– Ну и иди к своим бомбилам.
– Да они ж как дети малые, – неожиданно стал оправдываться запрудненский авторитет. – Нажрутся, весь город на уши поставят. Так уже было… А мне потом с ментовьем поганым рамсы разводить. Не могу я с ними гужевать. Просекаешь? Не положено.
– Кем не положено?
– А… – Он снова потянулся к графину, но в этот момент мобильный телефон в нагрудном кармане рубашки издал мелодичную трель.
Порожняк вполголоса матернулся, вытащил мобильник, приложил к уху.
– Ну? Че? Бля, я вам что, нянька? Ладно, кончай княвать. Щас буду.
Отключив телефон и водрузив его на прежнее место, Порожняк скривился, потер затылок.
– Ну вот, бля, накаркала. У пацанов уже крыша дымится, кипишуют. Опять у меня головняк. Надо ехать.