– И ты их, разумеется, выгнал…
– Само собой… Я собрал горстку единомышленников, и мы начали поднимать дело по новой, практически с нуля…
По дороге они мало разговаривали. Виктория опасалась, не жалеет ли Зак о своей откровенности. Он ведь такой скрытный, такой гордый. Открыть душу ему было нелегко. Узнав о его тяжелом детстве и бурной молодости, Виктория почувствовала жалость. Это было опасно, очень опасно для нее: а вдруг вся эта история лишь ловушка, придуманная специально для того, чтобы ее разжалобить?
Хотя уже совсем стемнело, улицы Лондона были залиты неоновым светом и полны людей. На бархатно-черном небе сияли миллионы звезд. В воздухе витали цветочные ароматы. Виктория вдруг занервничала: а что, если Зак попросит пригласить его на чашечку кофе? С ее стороны будет просто невежливо отказать, но в то же время пускать его в дом чревато неожиданностями.
– Спокойной ночи, Тори, – прервал ее тревоги Зак.
Она недоуменно вздрогнула, удивленно пролепетала что-то в ответ и смотрела ему вслед, пока «ягуар» не отъехал от дома.
После свежего речного воздуха квартира показалась темной и душной. Виктория обнаружила, что страшно устала и проголодалась. Она согрела молоко и, поставив на поднос чашку и прихватив пару нежных бисквитов, отправилась в ванную комнату.
Виктория нежилась в теплой воде, пила горячее молоко и, как всегда, когда оставалась одна, разговаривала со своим будущим малышом:
– Привет, мой сладкий! Ты кто, мальчик или девочка? Впрочем, мне все равно. Я тебя уже ужасно люблю и хочу, чтобы ты был здоровым, сильным и красивым.
С удивлением она заметила, что плачет. С наступлением беременности у нее вообще глаза все время были на мокром месте. Виктория сама не знала, по кому проливает слезы. Может, ей жаль ребенка, которому суждено родиться без отца? Может, она жалела маленького Зака, в десять лет оставшегося без матери со слабым и безвольным отцом, утопившем в бутылке свою тоску. А может – свою мать, которая никогда никого не любила?
Но больше всего ей было жаль саму себя. Она любила Зака, хотела его, да и что скрывать – боялась судьбы матери-одиночки.
Может, стоит попробовать еще раз?
Нет, это слишком рискованно. Страшно представить, что ее сын или дочь будет жить в доме, где мать погружена в вечную депрессию из-за постоянных измен отца. А надежда на то, что Зак в одночасье сможет перемениться, слишком мала.
Дело было не только в Джине. Виктория легла в постель и закрыла глаза, но сон не шел к ней. Ей бы хотелось делить с мужем все, быть ему другом, любовницей и женой, советчиком.