— Мало, — говорит младший брат, — ежели ты рассердишься — ты две тысячи платишь, рассержусь я — плачу две тысячи я. Или же работаю на тебя двадцать лет даром.
— Согласен, — радуется богач.
И вот уже младший брат — работник у богача.
Наступает утро, занимается заря, а новый работник и не думает вставать. Хозяин то и дело заходит — смотрит: спит работник крепким сном.
— Эй, парень! Вставай, время к обеду идет! Эй!
— Уж не сердишься ли ты? — поднимает голову работник.
— Вовсе не сержусь, — пугается хозяин, — говорю только: в поле бы пойти, покосить немного…
— А, ну ежели так, сейчас оденемся и пойдем, спешить нам не куда.
И начинает не спеша надевать постолы. Хозяин то и дело заходит — смотрит; работник все с постолами возится.
— Скоро ты свои постолы наденешь?!
— Сердишься вроде? — спрашивает работник.
— Что ты, что ты… Я только хотел сказать, как бы нам в поле не опоздать…
— А, ну это дело другое, а то ведь уговор.
И пока работник надевает постолы, да пока они с хозяином на поле приходят, время и впрямь к обеду идет.
— Кто же в такое время работает, — говорит работник, — смотри, все люди обедают, надо и нам подкрепиться, там уж и за работу можно…
Садятся, обедают.
После обеда работник говорит: «Люди мы работящие, после обеда передохнуть не мешает — верно?» — и, зарывшись лицом в траву, спит до вечера.
— Вставай, стемнело уже! — вопит разъяренный хозяин. — Все давно со своих полей домой ушли, одно наше поле осталось. Да кто же это тебя ко мне послал! Чтоб тому шею переломило! Будь проклят твой хлеб! Подавись своей работой!
— Ты как будто сердишься, — потягиваясь, садится работник.
— Кто сердится — я говорю, стемнело, домой пора.
— А, ну это ничего, а то ведь уговор — беда тому, кто рассердится…
Приходят они домой. А дома — гости.
Посылает хозяин работника — поди, говорит, овцу зарежь.
— Какую? — спрашивает работник.
— Какая попадётся.
Работник уходит.
Немного погодя прибегают к богачу: беги, говорят, ступай скорее, работник твой все стадо перебил… Прибегает богач, видит — и правда — сколько у него овец было — все перебиты. Хватается за голову:
— Что ж ты наделал, — кричит, — бессовестный! Чтоб тебе без крова остаться, мой-то дом зачем разоряешь?!
— Ты сам мне сказал, какая овца попадется, ту и прирежь. А они мне все разом попались. Я прирезал. Что же я не так сделал? — спокойно отвечает работник. — Но ты сердишься, я вижу…
— Я не сержусь, мне жалко — столько добра погибло…
— А, ну ежели не сердишься, продолжаю у тебя работать.
Богач думает, как бы ему от этого работника избавиться, нанялся ведь он до весны, до первого кукушкиного крика, а зима еще только-только наступает, сколько до весны еще времени.