Это было как шокирующий удар наотмашь по незащищенному и неподготовленному человеческому сознанию, и мозг Вивьен мгновенно закуклился и сорвался в спасительное небытие.
* * *
Изнуряющий процесс поднимания налитых свинцом век, казалось, растянулся на целую вечность. Потом в узкой щели поля зрения появились две смутные, склонившиеся над ней фигуры. Постепенно, по мере возвращения чувствительности, фигуры начали обретать объем и четкость, и Вивьен узнала растерянно и пристально ее рассматривающих Терехова и Ли. Взгляд ее, наконец, окончательно сфокусировался, и она увидела приближающегося, уходящего головой в невиданные выси Бородина. Зрачки опять стали расширяться, и она еле слышно прошептала, пытаясь поднять руку и указать на физика пальцем:
– Это он… Он разговаривал с Богом…
С трудом расслышавший последние слова Слава недоуменно взглянул на Бородина и, повернувшись к Терехову, спросил:
– Что она сказала?
– Она сказала, что Андрей разговаривал с Богом, – нахмурившись, сообщил биолог.
Бородин грузно присел на корточки, потом встал на колени и, наклонившись к Вивьен, успокоительно прогудел:
– Всё хорошо, девочка, и всё будет хорошо. Богу сейчас не до нас, он решает другие проблемы. У него они свои, а у нас пока совершенно иные. И давай‑ка не будем нервничать, а во всем спокойно разберемся. Возьми мою руку и постарайся встать.
Физик протянул огромную лапищу, в которую Тараоки робко вложила свои хрупкие, сразу же утонувшие в ней пальчики, и осторожно потянул ее на себя, другой рукой обхватывая женщину за талию.
– Вот так, – приговаривал он, – вот и славненько. Сейчас мы присядем на диванчик и немного придем в себя. Посторонитесь‑ка, ребята, не видите, что ли, – даме нужно больше простора и кислорода… Вот так… Удобно ли тебе, девочка?
– Можно подумать, – слабо улыбнулась Вивьен, – что это вы психолог, а не я.
– Всем нам изредка приходится быть психологами, – тихо ответил Бородин и тут же обратился к Ли. – Слава, ну, сколько можно стоять, вытаращив глаза! Подай‑ка леди минералки!
Ли как ветром сдуло. Он моментально оказался у холодильника, вытащил из него запотевшую бутылку «Нарзана», схватил со стола стакан и рысью вернулся обратно, не забыв по пути добавить мощности кондиционеру. Как по волшебству, наполненный шипящей жидкостью стакан оказался в руке у Тараоки. Один Терехов не принимал участия в начавшихся передвижениях. Он так и застыл на прежнем месте, отсутствующим взглядом скользя по участникам мизансцены и, видимо, делая какие‑то свои выводы.
– Спасибо, Слава! – сказала совсем уже оттаявшая Вивьен. – Эх, мужчины! Всегда бы вы были так предупредительны.