Меня увезли на рентген. Я говорила всем, что со мной все в порядке, и оказалась права.
Даже сотрясения не было. Я спросила, можно ли мне уйти, но медсестра сказала, что сперва надо показаться доктору. Итак, я застряла в приемном покое, терзаемая постоянными извинениями Тайлера и его обещаниями загладить свою вину. И сколько я ни уверяла его, что со мной все хорошо, он продолжал посыпать солью свои раны. Наконец, я закрыла глаза и перестала его слушать. Он что-то покаянно бормотал, не умолкая.
— Она спит? — раздался мелодичный голос. Мои глаза мигом распахнулись.
Эдвард стоял рядом с моей койкой, самодовольно ухмыляясь. Я грозно воззрилась на него. Это оказалось нелегко — естественнее было бы растаять от немого восторга.
— Эй, Эдвард, мне правда очень жаль… — начал Тайлер.
Эдвард поднял руку, чтобы остановить его.
— Нет крови — нет вины, — сказал он, сверкнув белыми зубами. Присев рядом с Тайлером, он снова с ухмылкой посмотрел на меня.
— И что, каков диагноз? — спросил он.
— Да все со мной в порядке, просто не выпускают, — пожаловалась я. — А почему тебя не привязали к каталке, как остальных?
— Все дело в личных связях, — ответил он. — Но ты не бойся, я пришел тебя порадовать.
Тут из-за угла показался доктор, и я застыла с открытым ртом. Он был молод, у него были светлые волосы… и он был красивее, чем любой киноактер. Но вид у него был бледный и усталый — темные круги залегли вокруг глаз. Судя по описаниям Чарли, это был отец Эдварда.
— Итак, мисс Свон, — у доктора оказался очень приятный голос. — Как Вы себя чувствуете?
— Все в порядке, — сказала я, надеюсь, в последний раз за сегодня.
Он подошел к лампе-экрану над моей головой и включил ее.
— На рентгене ничего нет. Голова болит? Эдвард сказал, что удар был очень сильным.
— Нет, ничего не болит, — повторила я со вздохом, бросив быстрый сердитый взгляд на Эдварда.
Холодные пальцы доктора легко прошлись по моей голове. Он заметил, что я поморщилась.
— Здесь больно? — спросил он.
— Совсем чуть-чуть. — Бывало и похуже.
Я услышала тихий смех, и, подняв глаза, наткнулась на покровительственную улыбку Эдварда. Я сощурилась.
— Ваш отец в зале ожидания — можете поехать домой вместе с ним. Но если почувствуете головокружение или будет двоиться в глазах — немедленно возвращайтесь.
— А можно мне пойти в школу? — спросила я, с ужасом воображая Чарли, проявляющего заботу.
— Думаю, сегодня следует отдохнуть.
Я взглянула на Эдварда.
— Но ведь он идет в школу?
— Ну, должен же кто-то принести благую весть о том, что мы остались живы, — самодовольно произнес он.