— Знаю, — вяло сказал Степан. — Но мне надо срочно, очень срочно…
— И это можно. Но как на междугородной телефонной станции: за «срочно» — по тройному тарифу.
— А не жирно ли будет? Это что же — двадцать один процент?
— В самый раз! — Титан вытер салфеткой масленые губы. — Но тебе, как старому другу, — со скидкой. Двадцать процентов?
— Мерси! — с сарказмом заметил Степан.
— Плиз…
Грустноватым осенним днем, оставив на двери мастерской кокетливую записку «Побежал питаться», Мишка явился в кабинет директора продбазы.
— Евген Макарыч, — таинственным шепотом проговорил он, хотя в директорском кабинете никого не было. — Нащупал я кое-что…
— И что у тебя за характер, а? Отчего ты мне всегда в тайны мадридского двора играешь? Что, по-людски совсем разговаривать разучился? Все шепчешь да шепчешь.
— Так ведь, Евген Макарович… — смущенно пояснил Мишка, — ведь услышать могут…
— Дывлюсь я на тэбе, та думку гадаю: чому ты такый дурень? Чи в тату, чи в маты, га? А железный закон знаешь? Шепчи да оглядывайся — зараз погоришь. Так кого ты там пощупал, сынок? Не девку ли молодую? Ежели так — то мне без интереса. Стар стал! — он жирненько захихикал. — Шучу, шучу. Знаю, ты парень деловой. Как это вы нынче именуетесь? Биз-нес-мен? Все перед заграницей преклоняетесь. А великого пролетарского писателя Максима Горького штудировал? Савва Морозов, по-вашему, тоже был бизнесмен? А Савва Мамонтов? А Бугров? Эх, вы… Ну, ладно, выкладай свое дело, да поскорее. А то меня ждут в районном исполнительном комитете Совета депутатов трудящихся, — он покосился на новенькие настольные часы.
«И всегда из себя выламывается, жирный боров, — зло подумал Титан. — «В районном исполнительном комитете…» Знали б в том исполнительном комитете, чем ты занимаешься. А ведь до чего хитер, до чего ловок, гад! Ни черта, ни дьявола не боится!» Завистливо вздохнув, Мишка принялся докладывать.
Евген Макарович Пивторак слушал равнодушно, поглядывая в потолок, поглаживая пальцами-сосисками филигранную модель корабля на своем штилево поблескивающем столе, и то и дело отдувался. Оборвав Мишку на полуслове, неожиданно спросил:
— Пивка хочешь? Тепленького?
— Так ведь вы ж торопитесь…
— Тороплюсь, конечно, — печально согласился директор и издал могучий вздох. — Не поторопишься сам — подгонят. И куда торопимся? На тот свет?
— Ну, Евген Макарович, вам туда еще нескоро, — позволил себе Мишка подобострастную шутку. — Вашего здоровья на четверых хватит!
— Было, сынок, здоровье. Что было, то было. Да сплыло. — Пивторак грустно качнул головой. Еле-еле качнул, поскольку голову его жестко фиксировали мощная шея и классический тройной подбородок. — Так что, милый, мне-то до той веселенькой станции пара перегонов осталась. А вот чего твой молодой друг-приятель торопливость проявляет? С какой такой причины ему неймется все эти распрекрасные вещички, — Евген Макарович ткнул указательным перстом в Мишкин «реестрик», — распродавать? Почему такой аллюр три креста? Не попадем ли мы с тобой в какую-нибудь некрасивую аморалку? А? Может, твоему сердечному приятелю интуиция, как сказать, подсказку дает — про недалекий визит милых юношей из замечательной конторы под названием о-бе-ха-эс? На каком, как сказать, поприще осуществляет твой дружок свое неукоснительное право на свободный труд? Не имеет ли он дело, сынок, с товаро-, как сказать, материальными ценностями?