Стеклянный пруд (Коваль) - страница 3

Но человека в ватнике я, конечно, видел. Это был возчик Агафон, с которым мы каждый четверг паримся в бане.

Я вошел в дом и застыл на пороге. По полу разливалось молочное озеро. Вокруг него валялись осколки чашек, бутылка, ложки. — Кто тут?! Кто тут, чёрт подери! В комнате всё было вверх дном. Только букет стоял на столе целый и невредимый. Среди разгрома он выглядел как-то нагловато.

Показалось, что это букет во всём виноват. Заглянул под печку, заглянул на печку — ни на печке, ни под печкой, ни в шкафу, ни под столом никого не было. А под кроватью я нашёл бидон, из которого вытекал белоснежный ручеёк, превратившийся в озеро.

Вдруг показалось — кто-то смотрит! И тут я понял, что это на меня смотрит букет.

Букет — подсолнухи, пижма, васильки — смотрел на меня наглыми зелёными глазами.

Не успел я ничего сообразить, как вдруг весь букет всколыхнулся, кувшин полетел на пол, а какой-то чёрный, невиданный цветок изогнул дугой спину, взмахнул хвостом и прямо со стола прыгнул в форточку.

Наступила осень.

Вспыхнули берёзы, осины. Только дубы, как зелёные острова, стояли посреди леса.

Кончилась осень. Опали листья. Лес почернел, помрачнел. Только дубы светились в нём, как острова старого золота.

Долго не приходила зима, а когда пришла, на деревьях не осталось и листочка. Поржавели, поредели листья дуба и всё-таки держались на ветках до самой весны.

Весной лопнули на берёзах почки, зацвело волчье лыко, а на ветках дуба всё шуршали старые листья.

Как острова прошлогодней осени, стояли дубы среди нового весеннего леса.

Весь день налетал на деревню влажный ветер. Подымал с дороги, закручивал в воздухе прошлогодние листья, сенную труху — мелкий мусор, оставшийся от зимы.

Я шёл по деревне, и плащ мой хлопал под порывами ветра, с треском завёртывался, пищал. Соринки хлестали по лицу, закручивались в волосах и дёргались там, будто живые пчёлы.

Тучи толпились над деревней, толклись на одном месте, раскрывая в небе узкие синие колодцы.

По краям этих бездонных колодцев кудрявился солнечный пух.

Последняя молния разрубила тучу сабельным ударом — хлынули на землю влажные от дождя солнечные лучи, а навстречу им взлетел с поля жаворонок и так звонко запел, что в небе отозвалась ему семиструнная радуга.

На обороте рисунка художница Татьяна Маврина написала слова старинной народной песни:

Во лузях,

Во лузях

Расцвели цветы лазоревые.

Пошли духи малиновые.

На реке Сестре есть залив, который называется — Сковорода.

Плывёшь на лодке по узкой протоке — это вроде бы ручка Сковороды — и вдруг выплываешь в залив, небольшой, но такой круглый, будто кто-то нарочно округлил его берега.