Он надел очки и вернулся к документам. Улики против Уэйтса основательные. Что может быть основательнее, если подозреваемый схвачен за перевозкой расчлененных тел? Схвачен с поличным. Страшный сон судебного адвоката, мечта обвинителя. Судебное дело за четыре дня проскочило стадию предварительного слушания, а затем ведомство окружного прокурора повысило ставки: О'Ши объявил, что станет требовать смертный приговор.
Рядом с раскрытой папкой у Босха лежал блокнот, чтобы записывать вопросы к О'Ши, Уэйтсу и прочим. Когда детектив подошел к концу своего обзора судебно-следственных материалов, этот блокнот так и оставался чист. И теперь он записал лишь два вопроса, которые возникли:
Если Уэйтс убил Жесто, то почему в его квартире не было ее фотографии?
Уэйтс жил в западном Голливуде. Что он делал в Эхо-парке?
На первый вопрос нетрудно ответить. Босх знал, что убийцы эволюционируют. После убийства Жесто Уэйтс мог почувствовать, что ему требуется некое напоминание о своих проделках. Фотографирование жертв могло начаться уже после Мари.
Второй вопрос тревожил сильнее. Приложенный к делу полицейский отчет не давал на него ответа. Следствие просто автоматически сочло, что Уэйтса задержали, когда он ехал избавиться от трупов, вероятно, закопать их на парковых угодьях, окружавших стадион «Доджерс». Никаких дополнительных расследований по данному пункту не проводилось, вопросов не задавалось. Но для Босха этот вывод не был столь очевиден. Эхо-парк находился не менее чем в получасе езды от квартиры Уэйтса в западном Голливуде. Изрядное расстояние, чтобы спокойно ехать с расчлененными трупами в машине. К тому же Гриффит-парк – более обширный, с большим количеством изолированных и труднодоступных мест – располагался ближе к дому Уэйтса и удобнее для сокрытия трупов, чем территория вокруг стадиона.
Значит, Уэйтс имел в Эхо-парке какую-то конкретную цель. Но это обстоятельство следствие упустило, а может, проигнорировало как маловажное.
Далее Босх написал два слова:
Не было проведено психологического портретирования обвиняемого, и Босха это удивило. Наверное, подумал он, таково стратегическое решение ведомства окружного прокурора. Вероятно, О'Ши сознательно предпочел не идти этим путем, поскольку не мог точно сказать, куда он его выведет. Он хотел обвинить Уэйтса по имеющимся фактам и отправить в камеру смертников. Побоялся открыть для адвоката путь защиты со ссылкой на невменяемость.
Тем не менее Босх решил, что составление психологического портрета полезно для понимания подсудимого и его действий. Готов объект сотрудничать в этом смысле или нет – все равно психологический портрет можно вывести из самих преступлений. А также из того, что уже известно об Уэйтсе: из его биографии, внешности, находок в квартире, из бесед с теми, кого он знал и у кого работал. Такой портрет оказался бы полезен и самому О'Ши – как оборонительный рубеж против поползновений защиты объявить клиента невменяемым.