— Теперь и повоевать можно…Сильно они нас?
Роджер, серый от грязи и копоти, сплюнул далеко в сторону:
— Восемь человек. Ранено десятка полтора, от третьего наблюдательного лапша осталась.
— М-да… — промямлил я. — Думаешь, они успокоятся на достигнутом?
— А кто их разберет? Палить пока продолжают.
Да, трескотня автоматов откуда-то снизу воспринимается уже как нечто естественное, вроде сверчков. И чего ради стараются? На таком расстоянии, да под таким углом — не думают же они с нами что-то серьезное сотворить?..
— Э!.. — дальнейшее вылилось в затейливый и ожесточенный мат, бородатый в кирасе, изрыгая нецензурщину, указывал куда-то вдаль.
Мы, как по команде повернулись на крик. Да, есть на что полюбоваться, чтоб его…Из-за ближайшей голой и скособоченной вершины медленно выплыло нечто, напоминающее громадную птицу. Елки-сношалки, мотодельтаплан, но какой! Под громадным крылом — не меньше десятка скрюченных человеческих фигурок.
Я повернулся к Гельде:
— В укрытие, быстро! Рона с собой захвати.
На сей раз она повиновалась беспрекословно — будто испарилась. А дельтаплан-то приближается, словно никуда не торопясь…И так же неторопливо из-за той же вершины выплывает второй такой же, еще, еще…Роджер, побагровев даже сквозь слой пыли, ревет в переговорное устройство:
— Всей команде приготовиться отражать десант! Резерв — готовность нуль! Повторяю, резерв — готовность нуль!
И тут начинается концерт. пока еще далеко, чтоб разглядеть автоматы у тех, на дельтапланах, вижу только дымки и вспышки очередей. Кажется, что все они направлены на меня, что все дельтапланы — не меньше десятка — летят именно сюда. Непонятно, каким образом у меня в руках оказывается автомат, конвульсивно дергается, снова заполняя уши звоном…Спокойно, Ордынцев. Оружие не твой козырь. А они, гады, уже близко. Ладно, я вам сейчас покажу, что такое Чародей, я вам устрою похохотать…Первый дельтаплан закруживается в созданном мной знаке Ворона, в вихре, ныряет вниз, пропадает, второй вспыхивает, врезается в склон где-то под нами, следующая моя попытка кем-то блокируется. Т-твою мать! Там еще и Чародеи! Прежде чем я что-то успеваю понять, гигантская треугольная тень проносится, кажется, над самой головой, на момент закрыв солнце, Юрд лаконично сигналит: «Справа!», поворачиваюсь, выставив автомат…
Их высадилось не меньше восьми, но прежде чем они до нас добрались, половина легла под нашими пулями, нас осталось трое — пуля, попавшая в голову арбалетчика, швырнула его на несколько метров вниз. Первого набежавшего удается срубить прикладом, отбрасываю ставший бесполезным разряженный автомат, рву из ножен меч. тут же приходится парировать удар тяжелого двуручного меча — верзила, который за него держится, времени не теряет. Это, братцы, не егерь, не бывает у егерей такой выучки…Форма у него, правда, егерская. И меч у него потяжелей моего…И длиннее…Снова обмен ударами, теперь ясно вижу его лицо под шлемом с короткой наносницей, под рыжими усами оскал, глаза сужены. Парирую удар, закручиваю клинки вниз. Да, фехтовальщик посильней моего, долго мне не продержаться…Рублю с круга по ногам, тут же приходится самому отскочить. А сзади, вроде, обрыв. Снова встречаю его клинок, эфесы мечей сталкиваются с глухим стуком, прыгаю вперед — ударить его наручнем в лицо, — но под ногу подворачивается какой-то зловредный камень, подается… В падении еще успеваю заметить, как бородатый в кирасе и один из нападающих переваливаются за край обрыва, потом — кажущийся несильным удар затылком о камни, на миг все смазывается, а когда восстанавливается, сил на то, чтоб отразить удар уже не остается, широкая сверкающая смерть в руках у рыжеусого взлетает на страшную высоту, потом медленно, как в рапиде, опускается…