— Слишком поздно для чего? — пробормотала Шенберг, поспешно открывая багажник.
Запах зеленой плесени от рвотных масс резко ударил в ноздри. Лицо Шенберг приобрело тоскливо-каменное выражение, очевидно, выработанное специально для таких ситуаций.
Пластиковая пленка представляла собой жуткую кашу из рвоты и крови. Алекс осторожно взялась за краешек и заглянула внутрь. Никаких фотографий. Стараясь дышать ртом, она решительно потянула на себя край и посмотрела на Шенберг.
— Берите второй!
— Нет, Хоббс, это вещественное доказательство!
— Заткнитесь и берите за край. И вообще это моя блевотина и моя кровь, ничего страшного, берите и тяните на себя.
Шенберг, увидев, как ветер уже норовит подхватить вытянутую Алекс пленку, подчинилась и взялась за другой край.
Вытягивая ее на себя, Алекс углядела прилипший прямоугольник, заляпанный брызгами, и с победным кличем выхватила его, бросив ненужную пленку. Шенберг, сердито ворча, стала заталкивать ее обратно в багажник.
Вытерев фотографию о собственную кофту, Алекс наконец смогла разглядеть ее.
Ничего особенного. Какой-то дом. Деревянный дом среднего класса, перед входом — несколько симпатичных дубков. Из-за изгороди выглядывают старые ржавые качели.
— Ну? — сказала Шенберг, победив пластик и захлопнув крышку багажника.
Алекс перевернула фотографию обратной стороной.
— "Я знаю этот дом", — прочитала она вслух.
— Что еще?
— Ничего. Всё, — вздохнула Алекс. — Черт, я думала, она написала что-нибудь важное. Послание или еще что.
— Это и есть послание, — заметила Шенберг, беря у нее из рук фотографию. — Только оно не нам адресовано. Ну всё. Вы свою фотографию нашли. Пойдемте обратно.
Алекс задумчиво оглядывала улицу. Никаких фургонов в поле зрения. Может ли она находиться сейчас где-то поблизости, следить за ними?
О да, конечно. Где-то.
Наконец появился Марковски. На сей раз он более серьезно отнесся к случившемуся. Пока он входил в приемный покой, Алекс успела разглядеть, что на крыльце остались двое широкоплечих полицейских в форме. Марковски окинул ее быстрым спокойным взглядом и направился к Шенберг, которая снова заняла свой пост у окна.
Они о чем-то тихо и напряженно говорили. Шенберг показала фотографию, уже уложенную в конверт как очередное вещественное доказательство.
После этого Марковски подошел к Алекс и сел в соседнее кресло. Судя по его хриплому, со свистом, дыханию, за последние дни он выкурил слишком много сигар.
— Вам известен этот дом? — резко спросил он. Алекс ответила равнодушным взглядом. — Ну перестаньте, Хоббс, сами знаете, у нас нет времени. Вы знаете, что это за дом?