Звонил телефон.
Надо идти на кухню. Только теперь Алекс заметила, что солнце давно встало и заливает яркими лучами всю квартиру. Очень приятный, домашний вид. Господи, проспала!
Поднося к уху трубку, она испуганно метнула взгляд на часы.
О Боже, уже одиннадцать. У меня же крайний срок — к часу…
— Хоббс, твой крайний срок — час дня, — прозвучало в трубке.
Алекс прокашлялась, чувствуя отвратительный привкус во рту. Прижав трубку плечом, она потянулась за воскресным выпуском какой-то газеты и принялась шуршать страницами.
— Да-да, Уитон, я помню. Как раз перечитываю текст. Всю ночь работала, — солгала Алекс. — Мне как раз примерно час остался. Ну, может, полтора.
— Уложись в час, у меня и без тебя хватает проблем с этим засранцем Германом. Я же просил его написать с консервативной точки зрения, говорил я ему или нет? Говорил? — Уитон Синклер 3-й, совершенно не оправдывающий свое имя, и не собирался интересоваться ее мнением по этому поводу. В трубке послышался шорох ткани: все рубашки Уитона выглядели так, словно были рассчитаны на человека с треугольной шеей. — Реакционная либеральная чушь. Пришлось самому горбатиться и переписывать этот бред. Не вздумай устроить мне нечто подобное, Хоббс!
— Разве такое когда-нибудь бывало? — парировала она. Уитон хмыкнул. — Знаешь, я хотела бы еще немного поработать на тему этого трупа на Мидоу, ладно? Дадим в номер на следующей неделе. У меня есть нечто увлекательное, стоит подождать. А сейчас я напишу в рубрику «ведется расследование», ладно?
— Черт побери, а чем мне прикажешь заполнять страницу?! — чуть ли не заорал Уитон. Она слышала его хриплое астматическое дыхание. Потом — легкое шипение, это он брызгал в рот лекарство. — Ты что, Хоббс, смерти моей желаешь?
— Нет, мне нужно жалованье. — Алекс закашлялась, выигрывая несколько секунд, пока мозг окончательно не проснулся. — Как насчет милой истории про одного парня, который отправил своей жене бандероль с отрезанным членом ее любовника? Хороший поворот. Секс и насилие.
Уитон молчал. Она догадывалась, что он пережевывает эту идею, перебирая в памяти свой каталог рисунков и фотографий. Опять прижав трубку плечом, она открыла дверцу буфета. Ага. Кофе.
— Только напиши со вкусом, — наконец решился Уитон и отключился. Алекс поцеловала микрофон и положила трубку.
Эту историю двухлетней давности она уже давно написала. Немного обновить — хуже не будет, тем более что она предусмотрительно опустила фамилии виновного и жертвы. Но тогда так и не смогла никому продать.
Пока варился кофе, она вывела на принтер рассказ, колоритно озаглавленный «Секс в пакетике». Это была не самая лучшая ее работа, но, черт побери, лучше, чем девять десятых того барахла, которое принимает и публикует Уитон. Примет и еще слюной изойдет.