Его руки дрожали, когда он проверял пистолет — убедился, что вода не залилась в дуло. Он знал, что нужно делать сейчас, ему было страшно, но выбора у него не было. Он знал, что если будет думать об этом слишком долго, то ничего не сможет сделать.
— Оставайся здесь с Митчем, — сказал он Шинглтону. Во рту у него пересохло от волнения. — Если кто-нибудь выйдет из этих кустов и не скажет сразу, кто это, стреляй.
— Что вы имеете в виду — остаться здесь? Куда…
— Вперед. Если мы попытаемся бежать назад, по собственным следам, он просто пойдет за нами. Попробует кончить все не сходя с места.
— Но его учили таким боям.
— Меня тоже обучали в Корее ночному патрулированию. Это было двадцать лет назад, но я еще не все забыл.
— Мы можем подождать его здесь. Он обязательно придет.
— Да, подкрадется и прикончит нас. Так нельзя. Ты же сам только что сказал, он обучен таким боям. Как раз на это я рассчитываю. Он не ожидает, что я пойду к нему и буду играть по его правилам. Он думает, что я буду убегать, а не нападать.
— Тогда я пойду с вами.
— Нет. Митча нельзя оставлять одного. К тому же вдвоем мы наделаем слишком много шума.
— Он пополз в лес.
Да чего там, думал Тисл, Шинглтон все равно не поймет, почему он должен сделать это сам. Не Шинглтон, а он был во главе и допустил ошибки, из-за которых погибли Орвал и Лестер, и самый молодой полицейский и Уорд, и Голт, и двое в вертолете и все остальные. Откуда же знать Шинглтону, что он больше никого не хочет подставлять вместо себя? На этот раз будут только он и парень и больше никого — так, как в самом начале — и если случится ошибка, отвечать будет только он.
Опять стемнело, но уже не из-за густых черных туч и дождя. Просто наступил вечер. Снова похолодало, уже по-ночному, но лицо ползущего Тисла было покрыто потом.
Это был страх. Адреналин в крови. Ему ужасно хотелось повернуть и бегом вернуться назад, но он заставил себя ползти. Если он упустит свой шанс с парнем, то не потому, что боится смерти. Нет, он ее не боится. Он задолжал Орвалу. И остальным.
Потом, много позже, когда стало совсем темно, а сил почти не оставалось, Тисл повернул обратно и опять долго полз, все так же внимательно вглядываясь в каждую тень, вслушиваясь в каждый звук.
Он чуть не забыл сообщить Шинглтону, что это он возвращается. Вот было бы смешно. Рисковать, выслеживая парня, и получить пулю от своего.
— Это я, — прошептал он. — Это Тисл.
Ему никто не ответил.
Я шептал слишком тихо, и он меня не услышал, подумал Тисл.
— Это я, — повторил он громче. — Это Тисл. — Ему опять никто не ответил, и он понял: что-то случилось.