— Нет, блудниц среди них почти не было. Эти женщины… — Перед внутренним взором Ракоци вихрем пронеслась череда женских лиц, а в ушах зазвенели знакомые голоса. — У них по разным причинам не задавалась личная жизнь, и они искали забвения в моих ласках. — В тоне его не было и намека на сожаление или горечь, хотя воспоминание о Деметриче, как и всегда, отозвалось в нем болью. Не прошло и ста лет с того дня, как она отвергла бессмертие и предпочла умереть во второй раз — уже навсегда. — Но я любил их. И продолжаю любить. — Он пояснил, натолкнувшись на непонимающий взгляд. — Существуют некие неразрывные связи…
— Все связи когда-нибудь прерываются, — прошептала она.
— Но не скрепленные кровью.
Ксения помолчала, обдумывая услышанное.
— А со мной у вас есть подобная связь? — Она затаила дыхание.
— Я уже говорил вам о том. — Он смотрел, как она хмурится и покусывает губу, размышляя.
— Это было бы слишком прекрасно, — вырвалось у нее наконец. — Вам не следовало их прятать. — Она указала на шрамы. — Эти раны… Это они лишили вас силы?
— Отчасти, — произнес Ракоци, внутренне поджимаясь.
Ксения напряженно кивнула.
— В таком случае, думаю, мне следует постараться… не замечать их.
— Подавляя неприязнь? — спросил Ракоци хмуро. — Нет, Ксения, нет. Все будет лишь так, как вы пожелаете… если такое случится. Вам вовсе не обязательно к чему-то себя принуждать. Мне, как и вам, претит насилие всякого рода.
Претит! Конечно, претит. Но она как-никак взрослая женщина, а не испуганная девчонка. Ксения судорожно шагнула вперед. «Не бойся, — твердила она себе, — чего тут бояться? Да, он чужеземец, но это мало что значит. Чужеземцы тоже ведь люди, а этот — лучший из них. Он не дерется, не бранится и всегда очень вежлив. Он дал слово, что никогда не обидит тебя». Так она уговаривала себя, но уговоры не приносили ей облегчения. Ноги ее были словно свинцовыми и двигались так, будто она поднималась на ледяную гору, ежесекундно рискуя скатиться назад. Но Ксения все-таки шла, не сводя глаз с жутких шрамов и остановилась лишь тогда, когда ощутила, что может к ним прикоснуться.
— Вот. Я уже рядом.
— Не совсем, — сказал Ракоци. — Рядом, но… не совсем.
Она потупилась и кивнула.
— Правда, но… вы ведь можете… положить мне руки на бедра. — Сердце ее бешено колотилось, мешая ей говорить.
— Да. Могу. Но не стану. — Ракоци отклонился назад и привалился плечами к перегородке, разделявшей соседние стойла. — Я ведь уже не раз объяснял, что близость без взаимности ничего не может мне дать.
— Но я ведь сама предлагаю себя! — воскликнула Ксения раздраженно. — Отчего бы вам меня не обнять?