— О чем ты говоришь! — сказал я. — Бери сколько надо! И не спеши возвращать. Слушай, а можно я передам детям немного сладостей?
Мы пошли в «Куп» и накупили там целую тележку всякой еды для всей семьи, кучу разных банок и пакетов с замороженными продуктами, которых должно было хватить надолго. Разумеется, я мог снять пару купюр в банкомате, но я наврал, что ближайший банкомат не работает, поэтому мне придется заплатить за все карточкой, а квитанцию на квартплату она отдаст мне. Я словно играл в какую-то печальную игру, проходя между рядами с продуктами и набирая еду. Я представлял, что мы вместе. Что мы покупаем еду для нашей семьи. Я выбирал то одно, то другое, а когда она сомневалась, я сразу говорил, что это подарок от Санта-Клауса. Баночка деликатесного мармелада. Упаковка лосося, которого мне не придется попробовать.
Я отвез ее домой вместе с покупками. Она избегала смотреть мне в глаза, я понял, что ей стыдно. Стыдно за своего Мике, за нищету, за то, что дала уговорить себя на покупки.
— Хорошо, что в этот раз обошлось без корзин, — пошутил я. — Кстати, что ты сделала с теми корзинами, что я приносил? Может, будем торговать ими на площади ближе к весне?
Криво улыбнувшись, она взяла свои сумки и поволокла их в уродливый подъезд, разрисованный граффити.
А я позвонил Луисе и сказал, что ко мне неожиданно нагрянули родственники. Она купила билеты на рождественский гала-концерт английского хора мальчиков, который приехал к нам на гастроли. Дубовая отделка, рождественский чулок и праздничные песни — Луисе стала безнадежным фанатом всего английского с тех пор, как прошла в Лондоне свою маклерскую практику, но поклонялась она не современной Англии с ее грязными многоэтажными гетто и пакистанскими иммигрантами…
— К сожалению, ничего не получится, — сказал я. — Дядюшка Гуннар с кузенами бывает у нас всего раз в году!
Я повесил трубку и стал вяло щелкать пультом, переключая программы кабельного телевидения и потягивая виски «Лафро». Мне прислала его Шарлотта, у него был привкус свежепросмоленной пристани. В четыре часа ночи я проснулся, чувствуя себя самым одиноким человеком во всем мире.
Стояли рождественские каникулы, а мне не хотелось не есть, ни пить, ни выходить из дома. Я непрерывно смотрел телевизор, подпрыгивая при каждом телефонном звонке. Телефон звонил часто, но это была не Мариана, и я не снимал трубку. Ведь она должна позвонить на мой секретный номер, если вообще позвонит. Вряд ли это случится. Так прошел второй праздничный день.
На третий день я притащился на кухню, достал паштет и рождественский сливовый пудинг, который мы с Луисе купили в продовольственном отделе супермаркета «Херрод», когда в конце ноября ездили в Лондон на выходные. Наверно, было вкусно — не помню, как впихнул в себя еду. Я отыскал у себя целую бутылку джина «Бомбей сефайа» и немного швепса, после чего снова улегся на кожаный диван.