Рэмбо посмотрел на Ма.
— Теперь ты видишь? — тихо спросила она и кивнула на лагерь.
Рэмбо промолчал. Откуда же этот запах грязных и потных тел, гниющих ран и человеческих испражнений? Не могло же его не смыть дождями, не высушить солнцем, не развеять ветрами!
— Я ничего не вижу, — сказал Рэмбо, и на его скулах зашевелились желваки.
— Где твой фотоаппарат?
— Я разбил его.
— Почему? — Ма удивленно вскинула голову.
— Он был слишком тяжел для меня, — сказал Рэмбо. — И он не мог увидеть того, что хочу увидеть я.
— Но что ты хочешь увидеть?
— Людей. Они здесь, и я их чувствую.
— Солдат гарнизона? — спросила Ма.
— Нет. Я пришел за товарищами. Они здесь, и я их чувствую, — упрямо повторил Рэмбо и упал лицом в траву, успев бросить голову Ма к себе на колени. Луч фонаря рассек темноту над их головами, и где-то совсем рядом затрещал мотор мотоцикла.
Рэмбо оставил сумку и чехол с луком и стрелами и знаком дал понять Ма, чтобы она ждала его. Не успела Ма сказать и слова, как Рэмбо исчез в зарослях. Ему очень хотелось узнать, кто это так свободно раскатывает ночью на мотоцикле в расположении лагеря.
И если треск мотора не вызвал никакой тревоги, то уж на его шаги вряд ли кто обратит внимание.
Мотор чихнул несколько раз и заглох. Потянуло бензиновой гарью. Рэмбо подошел ближе и услышал голоса.
— Выключи свет, подружка. Ты не на проспекте в Ханое. Послышался приглушенный девичий смех.
— Я думала, вы боитесь темноты.
Рэмбо услышал легкие шаги, щелкнул выключателем, и свет фонаря погас.
— Мы даже любим темноту, — ласково пробормотал мужчина, и девушка засмеялась, видимо, отбиваясь от его ласк.
— Позови лучше Нгуйена, — попросила она.
— Везет же моему другу, — засмеялся мужчина и негромко крикнул в темноту: — Нгуйен, выходи, к тебе гости!
Рэмбо сделал еще несколько шагов и увидел, что в зарослях стоит бамбуковая хижина. Циновка, закрывающая вход, поднялась, и в проеме, слабо освещенном изнутри фонарем, показалась фигура вооруженного солдата.
— Здравствуй, любовь моя, — сказал он девушке. — Ты не боишься ездить по ночам?
— Это наш лес, Нгуйен, и он защищает своих.
— Однако от села добрых три мили, — возразил Нгуйен и тихо засмеялся. — И все же я рад, что ты приехала. Дуньти, — обратился он к товарищу, — будь добр, покарауль уж заодно мой автомат и пояс В следующий раз я тоже не откажу тебе.
Нгуйен положил у ног своего товарища автомат и пояс с ножом, обнял девушку за талию и повел ее в заросли.
— Не забудь, — крикнул ему вслед часовой, — что через час ты сменяешь меня. Поторапливайся!
Но Нгуйен его уже не слышал — он весело болтал с девушкой.