— Как пишется «гекатомба»?[5]
— Я этого слова не употребляю, — желчно кинул через плечо Стивен.
— Но у вас же есть орфографический словарь? — Голова Миллисент Майлз просунулась в окно, как лошадиная морда из стойла. — Ах, к вам кто-то пришел…
— Да.
— Может, вы нас познакомите? — спросил, поднимаясь, Найджел.
— Мистер Стрейнджуэйз — мисс Майлз, — буркнул Стивен. — Он у нас немного поработает.
Миллисент Майлз протянула в окно руку в кольцах:
— Очень рада. Надеюсь, вы меня поддержите. Вы должны повлиять на мистера Протеру, он так упрям!
Найджел не имел представления, о чем идет речь. Наигранно аристократическое произношение, черное шерстяное платье с перхотью на плечах, жемчужное ожерелье, большой рот с торчащими вперед зубами, блуждающий взгляд зеленых и довольно дерзких глаз, характерный для писателей и хозяек салонов. Все это Найджел отметил сразу. Беседовать через окошко было неудобно, пришлось согнуться и стать боком, словно перед железнодорожной кассой.
— Как подвигается книга, мисс Майлз? — спросил он.
Она вдруг стала вращать глазами. У нее, как он потом узнал, была такая манера, до странности не вязавшаяся с ее самоуверенностью, — как видно, пережиток тех дней, когда она была еще нервна, застенчива и неуклюжа.
— Просто мучение! — пожаловалась она.
— А я-то думал, что у вас роды проходят безболезненно, — заметил Протеру.
Мисс Майлз рассмеялась, обнажив большие зубы:
— Обычное мужское заблуждение, правда, мистер Стрейнджуэйз?
— Едва ли, — сказал Стивен. — Ваша машинка с утра трещит не умолкая. Вы творите, как видно, в трансе.
— Но, я по крайней мере, хоть что-то пишу, — парировала она с приторной улыбкой — напрасной, ибо Стивен на нее не смотрел.
Эта перепалка удивила Найджела. Она звучала как ссора старых супругов, у которых оружие от долгого употребления уже притупилось. Правда, Протеру — капризный чудак, от него трудно ждать вежливости и светского обхождения.
— Вы, я вижу, давно знакомы? — спросил он.
Оба ответили почти разом:
— Даже чересчур!
— С июня, когда я стала пользоваться этой комнатой, мы сделались соседями. И я уже привыкаю к странностям мистера Протеру. Как говорится, не бойся собаки, которая лает…
Найджел улыбнулся:
— Я согласен с Кристофером Фраем: для меня лай пострашней укуса.
Мисс Майлз разразилась громким, трескучим смехом:
— Это надо записать.
— Не преминет вставить в книгу, — пробормотал Стивен, — причем без ссылки на источник.
— Зайдите, поболтаем, мистер Стрейнджуэйз. Я на утро работу закончила. А разговаривать, согнувшись пополам, не очень удобно.
Найджел вопросительно поглядел на Стивена, который всем своим видом выражал крайнее отвращение, и, захватив верстку, вышел в коридор. Он заметил, что в дверь мисс Майлз врезан новенький замок. Комната ее была просторнее, чем у Стивена, но обставлена скупо. Посредине, на коврике, стоял стол и канцелярский стул спинкой к двери. Кроме кресла, электрического камина, вазы с цветами на подоконнике и пишущей машинки, больше ничего не было. Рядом с машинкой аккуратной стопкой лежала напечатанная рукопись. В глаза Найджелу бросился квадратный листок бумаги, приколотый к стене.