Смысл этого жеста вскоре обнаружился. Комната, отведенная двум женщинам, некогда служила туалетной при спальне шотландца – на это указывала дверь, ныне заколоченная и заклеенная обоями. И, как это частенько бывает даже в гостиницах с большими претензиями, чем «Три моряка», каждое слово, произнесенное в одной комнате, было отчетливо слышно в другой. И сейчас из соседней комнаты слышались голоса.
Повинуясь немому приказу, Элизабет-Джейн поставила поднос; мать шепнула, когда она подошла ближе:
– Это он.
– Кто? – спросила девушка.
– Мэр.
Любой человек, кроме Элизабет-Джейн, совершенно не подозревавшей об истине, мог бы предположить, что дрожь в голосе Сьюзен Хенчард вызвана какою-то более тесной связью с мэром, чем дальнее родство.
В соседней комнате и в самом деле беседовали двое – молодой шотландец и Хенчард, который, войдя в гостиницу, когда Элизабет-Джейн находилась на кухне, был почтительно препровожден наверх самим хозяином Стэнниджем. Девушка расставила тарелки со скромным ужином и знаком предложила матери присоединиться к ней, что миссис Хенчард и исполнила машинально, так как ее внимание было приковано к разговору за дверью.
– Я заглянул сюда по пути домой, чтобы спросить вас кой о чем, что возбудило мое любопытство, – с небрежным добродушием сказал мэр. – Но, я вижу, вы уже ужинаете.
– Да, но я сейчас кончаю! Вам незачем уходить, сэр. Присаживайтесь. Я уже почти кончил, да и вообще это не имеет никакого значения.
По-видимому, Хенчард сел на предложенный стул и через секунду заговорил снова:
– Ну-с, прежде всего мне хотелось бы спросить, вы ли это написали?
Послышался шелест бумаги.
– Да, я, – ответил шотландец.
– В таком случае, – сказал Хенчард, – видимо, судьба свела нас до срока, так как наша встреча была назначена на утро, не так ли? Моя фамилия – Хенчард. Не вы ли ответили на объявление, которое я поместил в газете насчет управляющего для торговца зерном? Ведь вы явились сюда, чтобы переговорить со мной по этому вопросу?
– Нет, – с некоторым удивлением ответил шотландец.
– Ну конечно же, вы тот человек, – настойчиво продолжал Хенчард, – который условился приехать повидаться со мной! Джошуа, Джошуа, Джип… Джон… как его там зовут?
– Вы ошибаетесь, – сказал молодой человек. – Меня зовут Дональд Фарфрэ. Правда, я занимаюсь хлебным делом, но ни на какие объявления я не отвечал и ни с кем не условливался встретиться. Я направляюсь в Бристоль, а оттуда – на другой край света, попытать счастья на необъятных полях Запада, где выращивают пшеницу. Есть у меня кое-какие открытия, полезные для этого дела, но здесь мне негде развернуться.