Несмотря на все это, он жил там в постоянном волнении. Остров-крепость хорошо охранялся, но не был сильно удален от турецкого берега, и не составляло труда подослать туда наемных убийц. Со своей стороны, Баэзид тоже был немного обеспокоен: если родосские рыцари решили помогать восставшим, то его владения, в которых все еще было неспокойно, оказывались под большой опасностью. Он попросил Пьера д'Обюссон о переговорах и предложил ему следующее: он, Баэзид, будет передавать ордену каждый год сказочную сумму в 400000 дукатов золотом на содержание Джема с одним условием — чтобы рыцари за ним хорошенько «присматривали», дабы он более не делал попыток занять трон оттоманской империи.
Сделка была удобна для всех… кроме Джема, который не доверял искренности брата. Даже появление первых 40 000 дукатов не успокоило его. Он резонно предполагал, что настанет день, когда Баэзид станет разумнее и пожалеет о столь крупной сумме. Рано или поздно найдется способ устранить неблагонадежного брата.
С чем Джем и пришел к Пьеру д'Обюссон, прося отправить его во Францию, в один из замков, принадлежащих ордену. Только там он почувствует себя в безопасности.
Немного раздосадованный таким недоверием к его протекции, Великий магистр уведомил об этом Людовика XI, без позволения которого нельзя было допустить неверного на землю Франции. Король был слишком тонким политиком, чтобы отказаться от такого заложника, и отъезд Джема был решен.
Пьер д'Обюссон, выходец из простой семьи, выбрал для этой цели городок Бурганеф, основательно защищенный, но не располагавший ничем, необходимым для приема столь важной особы. Тогда он приказал построить замок, а в ожидании окончания строительства предложил Джему, высадившемуся во Франции, поселиться на время в Дофине, в другом замке ордена: Рошешинаре.
Средневековое жилище было неприветливо, но принцу удалось наполнить его чисто восточной роскошью, — своими соколами, лошадьми, шелковыми нарядами и сказочными игрушками. И вскоре в округе только и было разговоров, что о чудесном госте рыцарей Святого Иоанна. Говорили, что он поет странные романсы собственного сочинения, что он милый поэт и утонченный кавалер, и дворянство стекалось туда, как в театр.
Барон Сассенаж прибыл в числе первых. Принадлежащий к высокородным де Беранже, что оспаривали у Лузиньянов право вести свое происхождение от феи Мелюзины и чьими родственниками были графы де Форез и де Лион, — барон с полным правом мог считать себя важной персоной. К тому же, двадцатью годами ранее его тетушка Маргарита Сассенаж совершила, в своем роде, подвиг; став любовницей Людовика XI, Когда тот еще был дофином, и родив ему трех девочек, которые ныне были пристроены в благороднейшие семейства Франции. Это значило, что барону судьба благоприятствовала. Очарованный любезностью Джема, он взялся устроить ему свидание с Людовиком XI, которого тот желал больше всего. В ожидании он пригласил его погостить некоторое время в своем прекрасном владении Сассенаж.