Керри верила в легенду о Черном Троне, в этом не было сомнений. В легенду ли? Ведь девочка умерла по-настоящему! И именно таким способом, как рассказывалось в предании. Что это? Инсценировка? Но чья? Или правда? Тогда что же вообще творится вокруг?
Не замечая, куда идет, Анна свернула раньше, чем следовало, и оказалась в незнакомом коридоре. Под ногами была та же серая ковровая дорожка, но стены изменились. Анна с удивлением огляделась вокруг. Она могла бы поклясться, что в богатых рамах, развешанных в простенках между дверями, висели подлинники семнадцатого, ну в крайнем случае – восемнадцатого века. Колледж, безусловно, был роскошным и дорогим заведением, но подлинники в школьных коридорах – это, пожалуй, чересчур. Обращали на себя внимание и сюжеты картин. Это были не умиротворяющие взгляд пейзажи, а сплошь религиозные миниатюры, в основном касающиеся битвы Армагеддона и других довольно мрачных сюжетов Библии. На одной из картин неизвестного художника был изображен поверженный дьявол. Анна невольно остановилась перед нею, завороженная мастерством живописца. Чем больше она смотрела на нее, тем больше ей казалось, что здесь дьявол – отнюдь не воплощение зла, а, скорее, поверженный герой, к которому автор испытывает глубокое сочувствие, смешанное с восхищением.
Послышались шаги. Смущенная тем, что забрела в неположенное место, Анна испуганно отступила от картины. Двойная дверь соседнего помещения была чуть-чуть приоткрыта, и Анна скользнула туда, чтобы избежать лишних вопросов. Шаги приближались и замерли перед дверью. Аня почувствовала, что попала в еще более глупую ситуацию, и, сбросив туфли, на цыпочках побежала к тяжелым, плотно задвинутым шторам. Юркнув за пыльный бархат, она почувствовала, что вот-вот чихнет, и зажала себе нос, стараясь дышать поглубже. Человек по ту сторону двери почему-то раздумал заходить, но, едва Анна высунула нос, она снова услышала шаги.
Только сейчас она рассмотрела окружающую обстановку. Это, очевидно, была не классная комната: трудно было определить назначение небольшого, довольно уютного зала, стены которого были покрыты изысканной живописью. Поначалу Анна приняла картины за старинные фрески, но, приглядевшись, обнаружила, что это гобелены и ими затянуты все стены – от пола до потолка. Единственный свободный участок занимало огромное зеркало в простой деревянной раме. Эта простота не слишком вязалась с изысканностью гобеленов и драпировок. Казалось, зеркало попало сюда случайно, по недосмотру. Но стоящее напротив него антикварное кресло – единственный предмет мебели в комнате – опровергало подобное предположение.