Викториус улыбнулся и погрузился в размышления.
— Никогда не слышал о таком. — сказал он после долгой паузы.
— И не услышал бы, если б не вскрыл себе вены.
— А как твое имя?
— Зови меня просто — Основатель.
Человек встал и подошел к окну.
— Собирайся. Нас ждет машина. — произнес он.
Малочевский удивленно скривился.
— Машина? Куда мы едем?
— Я хочу предложить тебе работу.
— Работу? Мне? Но я ничего не умею делать.
— Кое-что все-таки умеешь. — заулыбался мужчина.
Пресвитер медленно сел на кровати.
— Чем я должен буду заниматься?
— Своими прямыми обязанностями. — развел руками человек, как будто бы это было нечто само собой разумеющееся.
Малочевский совершенно не понимал невероятности ситуации.
— Почему именно я?
Незнакомец, представившийся Основателем, наклонился к священнику и многозначительно произнес.
— А вот на этот вопрос, мой дорогой Викториус, ты когда-нибудь ответишь себе сам.
8.
Над бездонной пропастью, проходящей между двумя отвесными выступами скал, шириной в несколько локтей и длинной в бесконечность, уходящей за горизонт, над безызвестностью, пугающей своей неопределенностью, безжалостно засасывающей тусклый свет и отдающей взамен приглушенные неясные крики, на краю скалы сидело некое существо с яркими зелеными глазами, невероятно отчетливо светящимися в этой темноте, но, как будто, сливающимися с ней непонятным образом, как если бы они были одного происхождения. Существо покрывало себя массивными перепончатыми крыльями, с тонкими, казалось, хрупкими костями, и серой прозрачной, сильно натянутой кожицей. Его голова была наклонена к земле, а длинный, с острием на конце, хвост аккуратно подобран вокруг ног. Чудовище спокойно ожидало чего-то или кого-то, исподлобья смотря на противоположный край пропасти, размеренно выпуская из ноздрей зловонные клубы пара.
На большой высоте, подобно ровной прямой крыше, полыхало темное, грязное пламя, освещая собой неровные потрескавшиеся скалы, придавая неяркий красноватый оттенок всему окружающему. Где-то далеко по огромным безжизненным просторам кружили странные, жаждущие крови, птицы с огромными острыми когтями и жесткими, как металл, перьями. Они издавали непривычный уху высокий пронзительный крик, отражающийся эхом и доносящийся в слегка приглушенном виде. Зная о присутствии здесь, сидящего на краю бездны, с перепончатыми крыльями существа, и не решаясь подлетать к нему слишком близко, птицы старались искать добычу где-нибудь в другом месте.
Чудовище продолжало спокойно ждать, наслаждаясь стонами, исходящими из пропасти, и вдруг неожиданно заулыбалось, поднимая свою тяжелую, с двумя рогами на переносице, голову. Его дыхание стало чаще, а зеленые глаза засверкали еще сильнее. Оно наблюдало за тем, как еще одно существо, на этот раз одетое в ярко- светлый балахон, с огромными, мощными, покрытыми белыми перьями, крыльями, с длинными, такими же белыми, волосами, и с мечом на бедре, приближалось к месту встречу. Когда оно, наконец, подлетело к противоположному краю бездны и мягко опустилось на землю, чудовище встало в полный рост и расправило плечи. Теперь можно было разглядеть его тело — темно-красная, грубая кожа с маленькими острыми рожками на плечах, локтях и коленях, сильные, в тяжелых металлических обручах на запястьях, руки, длинные, острые, блестящие, свисающие к земле когти на пальцах, на поясе болтался искривленный меч.