— Да, — прошептала она, принимаясь вылизывать его ухо.
— А потом я воткну в тебя мой кол, и ты наконец поймешь, что такое настоящий мужчина. Не тот, достаточно старый, чтобы быть твоим папашей, любовничек, а настоящий мужчина. Тебе такой и нужен, верно?
Он резко воткнул три пальца в ее лоно и стал двигать ими взад-вперед, пока она не застонала, охваченная нескрываемой похотью.
— О, беби, да ты горячая штучка, — рассмеялся он. — Это твой первый визит на «Ченнел», и я постараюсь сделать так, что ты запомнишь его на всю жизнь.
Он вытащил пальцы и сунул их ей в рот.
— Это вкус распаленной «киски». Обсоси дочиста.
Хайди послушалась, едва не теряя сознание от возбуждения. На нем были черные, бугрившиеся спереди трусики-танга. Его непристойности заводили ее, как никакие нежные слова.
По-прежнему держа его пальцы во рту, она взглянула на него, отстранилась и пропищала:
— Я такая скверная девчонка, Брэд! Как ты наказываешь скверных девчонок?
Его лицо расплылось в широкой улыбке.
— Я их шлепаю, беби. Шлепаю этим, пока попка не покраснеет!
Он поднял большую руку.
— А я не боюсь, — храбрилась она, но тут же со страхом добавила: — Только не ремень, Брэд. Пожалуйста, только не ремень!
Нижняя губа Хайди дрожала.
— Значит, сучонка, ты не боишься моей ладони?! — проревел он. — Тогда я отдеру тебя ремнем!
В его руке откуда-то появилась кожаная полоса, не менее шести дюймов в ширину. Конец представлял собой нечто вроде завязанной узлами бахромы.
— Иди сюда! — приказал Брэд, показывая на высокую, обтянутую материей скамью, и, не дожидаясь, пока Хайди подойдет к нему, поволок ее через всю комнату и грубо швырнул поперек скамьи, где сковал запястья наручниками.
— О, Брэд! — вскрикнула Хайди. Глаза ее горели желанием.
— Я научу тебя послушанию, сучонка! — прорычал он, с силой опуская ремень на ее голые ягодицы.
Хайди почти стыдилась того, как сильно наслаждается каждым ударом. Очевидно, подобные желания были частью ее истинной натуры, которую она, если не считать двух случаев, скрывала от людей. Но здесь, в «Ченнеле», она получила возможность осуществить самые безумные грезы. И сейчас визжала и молила о пощаде, но ремень снова и снова опускался на ягодицы. Завязанная узлами бахрома впивалась в кожу, а иногда захлестывала и лобок. Наконец она пообещала всегда быть хорошей, и Брэд остановил порку. Она тут же ощутила, как он входит в нее сзади. Хайди снова взвизгнула и кончила, не в силах сдержаться. Но это было только начало.
Брэд, смеясь, расстегнул наручники и, взяв Хайди за загривок, повел к кровати.