Теперь мне понятно, почему еще недавно я как будто выпал из нормальной жизни – перестройка организма отнимала у меня эмоции, лишив нервы обычной чуткости. Сигналы попросту гасились нанороботами, чтобы лишний раз не трепать нейроны! Зато теперь я снова на высокой орбите (по выражению древних) и бодр как никогда.
– Принеси-ка мне последние кадры из шарового скопления, – приказал я энтропу, оторвав его от тупого созерцания стены с картиной Геммы-19. – Того самого, куда я сегодня направляюсь.
Нужно было тщательно подготовиться к путешествию.
Наиболее приличные голограммы получаются с использованием инфракрасной камеры – так лучше всего глядеть сквозь толщу пыли и газа, по обыкновению скопившуюся вокруг молодых звезд. Газовые сгустки впечатляют своими замысловатыми формами. Центральная часть туманности – горячая плазма, и «Пионер» там может подвергнуться неоправданной опасности. Лучше всего будет направить его на окраину области, где риск изжариться не так велик, к тому же легче будет охватить телескопом множество молодых звезд.
Организовал дополнительную подачу энергии на дырокол, чтобы «замедлить» течение времени в пути. Расход ее растет невероятными темпами, стоит только попытаться затянуть время пребывания в 10-мерном пространстве-времени. Я хочу хотя бы секунду побыть там, где остальные проводят неуловимый миг за целую жизнь, и эта секунда должна вместить как можно больше впечатлений… Но пробный «заплыв» состоится все-таки не сегодня. Слишком это безрассудно – нырять в многомерный континуум без предварительной разведки (даром, что ли, я тренировал негэнтропа?).
8/256. Большая часть необходимой работы по сортировке и отсеву информации от кланов проделала, конечно, программа. У Никласа не оказалось никакого настроения (особенно после малоприятного визита гелиодезиста) вникать в переживания своих «подопечных». Он, конечно, взял на себя часть работы, когда сердито отверг несколько предложенных ему историй, якобы достойных включения в новое издание. И все же один из опусов, последний из выбранных, чем-то смог его пленить и даже вывести из раздраженного состояния.
Некий Юджин-22 из клана Кимов задумал увековечить свое имя. Его галактика как раз проходила стадию столкновения с соседкой, и их центральные черные дыры вот-вот должны были столкнуться. Звездная система героя находилась точно на линии столкновения. Из комментария Никлас узнал, что меньшая черная дыра всегда пробивает насквозь большую, затем они какое-то время болтаются вокруг общего центра масс и наконец сливаются – происходит мощный выброс вещества и так далее. Вообще-то мелких дыр полно в каждой галактике, и даже сверхмассивная есть у каждой (вообще говоря, именно черные дыры собрали вокруг себя газовые облака, породив тем самым множество галактик), так что процесс давно известен в деталях. Вот только изнутри его никто не наблюдал, хотя во Вселенной галактики сталкиваются каждый год. Героический Ким NGC 69307-1 замыслил поучаствовать в столкновении, оставаясь вне горизонта событий (чтобы передать как можно больше данных). Он лет двести перестраивал организм и наконец стал размером с планету-гиганта. («Интересно, каковы при этом эротические ощущения?» – задумался Никлас.) В прошлом году расстояние между черными дырами уменьшилось до сотой доли парсека, они неудержимо (по спирали) «заскользили» навстречу друг другу, и Юджин-22 вместе с ними! Переведя гравитационное излучение в видимый диапазон, он смело транслировал процесс на весь мир. Конечно, он знал, что скорее всего обречен на смерть в глубинах тяжкой материи, будучи всосан в нее… Финальный аккорд симфонии потряс обе галактики сильнейшим выбросом гравитации. Сверхмассивные черные дыры, излучив волны частотой от двух до трех тысяч герц, слились в одно тело, присоединив к себе героя. До последней минуты перед падением за горизонт событий он вещал обо всем, что происходило на его «глазах», и еще много лет его сигналы будут достигать «ушей» благодарных потомков.