Папа Павел и его курия оказались перед лицом ужасной правды. Отлучение не принесло результатов, на которые они рассчитывали. Самое страшное оружие в папском арсенале — то самое оружие, одной угрозы применить которое в Средние века было достаточно, чтобы поставить королей и императоров на колени, — утратило свою мощь. Хуже того, об этой неудаче стало известно всему миру. Последствия для папского престижа, уже неисчислимые, множились с каждым днем, пока действовал этот нелепый приговор. Его нужно было отменить, и немедленно. Сделать это было нелегко, но так или иначе способ нужно было найти.
Такими были доводы курии. В течение некоторого времени Павел был неспособен даже обдумывать такой сокрушительный удар, нанесенный его гордости, но наконец даже он был вынужден согласиться. Предложение Франции о посредничестве было принято, и переговоры начались. Венеция, руководствуясь, как всегда, советами Сарпи, запросила многого. Например, она наотрез отказалась просить о снятии анафемы. Любая подобная просьба должна исходить от короля Франции, и в таком случае республика позволит, чтобы ее ассоциировали с ним; дальше этого она не пойдет. Что касается двух преступников, как только анафема будет снята, республика передаст их французскому послу в знак уважения королю, но сохраняя за собой право судить и наказывать их. Ни в коем случае Венеция не допустит снова на свою территорию иезуитов; другие изгнанные ордена, за исключением определенных лиц, могут вернуться, но она отказывается зафиксировать это в письменной форме. В заключение было тщательно подготовлено постановление, в котором говорилось, что ввиду того, что папа изменил точку зрения и отменил приговор, Венеция, в свою очередь, аннулирует свой торжественный протест; в постановлении, однако, не было ни слова, позволяющего предположить, что она признает свою неправоту или сожалеет о своих действиях.
Таким образом, в апреле 1607 года, по прошествии почти целого года, в течение которого оно только дискредитировало своих инициаторов, отлучение было отменено. Оно было последним в истории церкви; урок, преподанный Венецией, стал вечным предупреждением, и ни один папа больше не осмелился рисковать, а папская власть над католической Европой уже никогда не была прежней. Но снятие отлучения не означало примирения в иных, неявных аспектах. Павел V был публично унижен; более того, было несколько пунктов, которые остались неурегулированными — церковная проповедь, проверка и утверждение епископов и патриархов, будущее Ченеды — и о которых он не собирался забывать. Однако его ум главным образом занимало твердое намерение отомстить тем священникам, которые бросили вызов его эдикту, и прежде всего тому, которому он был обязан своим поражением, — Паоло Сарпи.