По истечении срока он собрал наши сообщения, положил их на стол и попросил даму в свитере зачитать свое. Оно было ужасно. Большинство других не лучше. Все еще недовольный Эме Леруа сухо заявил, что нужно ждать результатов экспертизы, а пока он ничего сказать не может. Хирш что-то мямлил, подбадривая себя улыбкой, которая придавала ему дурацкий вид. Моран напирал на чистосердечие, но, переборщив, вышел за рамки текста. Дель Рьеко холодно одернул его.
Лоранс Карре оказалась на высоте. Правда, она читала сразу после Пинетти, который говорил, пряча глаза, но его хитроватый вид убеждал в том, что погибших сотни и фирме есть что скрывать. Лоранс же, наоборот, описала четко ситуацию, ограничившись неоспоримыми фактами. Дель Рьеко впервые вмешался. Остальным он позволил барахтаться самим, а ей решил подыграть.
– Сколько погибших?
– Мы этого еще не знаем, – ответила Лоранс.
– Вы еще не знаете или не хотите сказать?
Играя роль, она повернулась к дель Рьеко:
– Послушайте, вы – журналист, профессионал, и я тоже. Вам известно, что бывает, когда случается подобная трагедия. Иногда проходит несколько дней до полного выяснения фактов. Я вам даю информацию, которой располагаю, и не могу вам дать то, чего у меня нет.
– Но все-таки два или двадцать? – настаивал дель Рьеко.
– Два или двадцать – в любом случае это много. Позвольте мне подумать о тех, кто сейчас находится под развалинами и кого мы пытаемся спасти. Именно о них я думаю. Надеюсь, мы вытащим большинство живыми.
– Эй, – возразил Эме Леруа, – она отклоняется от текста, так не пойдет!
Дель Рьеко весело улыбнулся. Жестом он отпустил Лоранс Карре с кафедры.
Настала очередь Шарриака. Уверенный в себе, сразу найдя нужную дистанцию, он зачитывал свое сообщение, сдерживая волнение.
– Что касается виновников, – сказал он в заключение, – не сомневаюсь, следствие их установит. Если есть вина фирмы и мы допустили оплошность, то не будем скрывать это и сделаем нужные выводы. На данный момент нет точных данных, а есть лишь противоречивые предположения. Но я вам обещаю (он сделал ударение на этом слове), что вы все узнаете. Мы обязаны сообщить правду прессе, а особенно семьям погибших. Эта трагедия нас всех потрясла. Мы тоже хотим знать правду, чтобы спокойно спать…
– Но сон погибших будет вечным, – прервал его дель Рьеко.
Шарриак смерил его взглядом, в котором сквозило презрение.
– Вам можно позавидовать, вы еще в состоянии играть словами… Мне очень жаль, я только что потерял чувство юмора. И надолго.
В глубокой тишине он сел на свое место. Он был так хорош, что всем нам показалось, будто катастрофа произошла на самом деле и несчастных рабочих придавило бетонными блоками.