Я проснулся уже ближе к вечеру. Проснулся от голода. Есть хотелось неимоверно! Ополоснулся под душем, и вперед, в столовую. Там ужинала первая эскадрилья. Я с большим удовольствием принял сто граммов фронтовых и накинулся на большую тарелку борща, хорошо сдобренного сметаной. Только когда была прикончена вторая порция первого и передо мной появилась свиная отбивная с жареной картошкой, ко мне за столик присел комэск-один капитан Володя Лагутин.
Ну рассказывай, майор, как вы фашистов били.
Я непонимающе посмотрел на него, потом скосил взгляд на свое плечо. На погоне был только один голубой просвет и три маленьких звездочки. Вовка довольно расхохотался.
Когда разведка проявила пленку и доложила наверх, через два часа телетайпом приказы посыпались. Командиру полка подполковника дали и заместителем командира дивизии по летной поставили.
Н-да. Зам по летной в авиации – первый зам.
А кто у нас теперь командиром будет? – спросил я, уже начиная догадываться.
Майор Сталин! – ответил довольный капитан. – Рычагов, говорят, сразу приказы подписал, как только ему результаты боя доложили.
Да, что-что, а «фронтовой телеграф» у нас передает новости быстро. Как ни пытаются соблюдать секретность, но о наступлении или об изменении планов командования все почему-то узнают сразу. Причем прежде всех – рядовые, а последним – командир. А вот то, что меня так быстро «поднимают» – в этом мире и в это время – норма. Рычагов, который сам за пару лет от старшего лейтенанта дорос до генерала, иначе в такой ситуации поступить не мог.
Вы двумя эскадрильями сбили сто шесть машин противника! – Володька, это было хорошо заметно, просто наслаждался выражением моего лица. – Ты сам завалил тринадцать «штук»!
Тринадцать «юнкерсов» в одном бою? Быть такого не может! Пока к столу подсаживались другие пилоты, причем каждый норовил поздравить меня с повышением, я попытался припомнить бой. Три моих захода с пуском НУРСов. Максимум – шесть «штук». Еще семь, когда мы с Колей ножницы делали? Ни разу не промахнулся? Как потом выяснилось из кинокадров, снятых разведчиком, неуправляемыми реактивными снарядами я сбил пять «лапотников», помогло хорошее чувство дистанции и гиро- стабилизированный прицел. Пушками я расстрелял, действительно, семь пикирующих бомбардировщиков, но один из них вмазал в соседа и утянул его за собой на тот свет.
Твой ведомый семерых завалил, – продолжал меня информировать довольный комэск-один.
Сколько не вернулось? – перебил я его.
Четверо из второй. – Лицо Володи тут же стало смурным.
Треть эскадрильи. Много.