Лишившись доступа к системе Рощин несколько растерялся — непредвиденное нарушение планов. Но это была лишь тень той растерянности, которую он ощутил после того, как за окном загрохотала стрельба.
Полковник еще не знал, что стал свидетелем начала стадии "Сев".
* * *
Рощину не довелось повоевать в Афганистане или Чечне. В сильно горячих точках тоже не бывал, не считая одной-единственной краткосрочной командировки, где он выступал в роли эксперта. Местные саперы тогда обнаружили предмет, в котором заподозрили старое ядерное устройство, потерянное военным самолетом и частично разукомплектованное неблагонадежными местными жителями. Эти паникеры считали, что в руки боевиков могло попасть плутониевое ядро боеприпаса. Ему не пришлось отстреливаться с автоматом от орд фанатиков, рвущихся к атомному оружию — саперы, разумеется, ошиблись и вообще, поездка оказалась исключительно тихой и мирной.
Но годы, проведенные не на самой спокойной службе, учат многому. Рощин мог по звуку определить, что летит над его головой — сверхзвуковой истребитель, или крылатая ракета. Различить голоса автомата и ручного пулемета тоже мог без проблем.
Севастополь город непростой — в нем размещаются подразделения военно-морских флотов сразу двух стран. Спецслужбы этих государств работают здесь без выходных и отпусков. И не только они — плотность шпионов на квадратный метр в Севастополе самая большая в Европе (а возможно и в мире). Разнообразные махинации с военным имуществом и политические акции привлекают сюда множество неслужилых личностей — откровенно криминальный люд, аферисты разных калибров, авантюристы, экстремисты всех видов — начиная от "зеленых" и заканчивая арабскими террористами. Тут прямо как в ковчеге — все виды тварей присутствуют, причем не обязательно по паре.
Разумеется, в такой тесноте избежать эксцессов получается далеко не всегда. И если политические баталии обычно выливались в бескровные (хотя и ожесточенные) демарши, то у криминальных личностей обходилось без толп сторонников-пенсионеров, но зато со стрельбой. Конечно, на дворе не лихие девяностые, но очередь из "Калашникова" Рощин бы воспринял достаточно спокойно.
Стреляли из крупнокалиберного пулемета. Даже в те самые "лихие девяностые" это было уже чересчур круто.
В отрывистый лай пулемета вплелись голоса нескольких автоматов, а затем что-то грохнуло с такой силой, что посыпались стекла. Естественно, Рощин насторожился еще сильнее, а Синий, едва не выбив дверь, вылетел из санузла с пеной на щеках и безумием в глазах:
— Серега!!! Что за…?!!!