— Зачем нам они? — сказал Зырянов. — Нам надо работать, а какие из них работники?
И действительно, не успели сесть на пароход «уркачи», как у капитана пропали плащ и китель.
— Я не повезу их, на кой они мне черт? Сейчас же даю команду к берегу и ссаживаю всю эту дрянь! — возмущается капитан.
— Найдется ваш плащ, — успокаивает его уполномоченный.
— Вы меня не утешайте, а ищите!
Соснин озадачен. Он чешет свою рыжую бороду, она у него уже отросла, и теперь он похож на норвежского шкипера.
— Вот что, товарищ уполномоченный, самое главное, чтобы была ясна цель. Так у нас принято говорить в артиллерии. А поэтому вы должны ознакомить меня с документами на заключенных. Бандитов и им подобных мне не надо. Я помощник начальника изыскательской комплексной партии по административной части. Будьте здоровы!
На этот раз Коля Николаевич не возмущается тем, как себя превозносит Соснин.
— Пожалуйста, никакой военной тайны здесь нет, — отвечает уполномоченный.
— Тем более. Прошу заняться изучением документов вас, товарищ Стромилов, и вас, товарищ Коренков. По окончании доложите мне.
— Есть! — говорит Коля Николаевич.
— Есть! — говорю я.
И вот мы сидим в каюте и изучаем формуляры и прочие документы, которые входят в личное дело заключенного. Нас интересует статья Уголовного кодекса, срок заключения, возраст, судимость. Отбираем, чтобы сроки были маленькие, чтобы ребята были молодые. Потом идем в трюм, к заключенным. Но, оказывается, они бродят по всему пароходу. После воровства у капитана «уркачи» вытащили из буфета двадцать бутылок коньяку. Выпили.
— Ну, нам мало показалось, — беззастенчиво говорит сутулый, остролицый парень, — так мы взяли еще десять бутылок.
— А потом еще обиднее стало, и мы совсем накрыли ларек, — добавил круглолицый, синеглазый парень лет восемнадцати. И спросил Соснина: — А что нужно веселому нищему?
— Фамилия? — коротко спрашивает Соснин.
— Нинка.
— Что «Нинка»?
— Это кличка его такая, — говорит остролицый парень.
— Ясно. Как твоя кличка?
— Бацилла.
— Хорошо. Я вас беру к себе. Обоих.
— Зачем? — толкаю я в бок Соснина. — У Бациллы пять судимостей. Его фамилия — Седой, он же Андреев, он же Куделин...
— Тем более. Запишите его в наш список. Итак, никаких Бацилл. Будешь отзываться на свою фамилию Седой.
— А если я Андреев?
— Тогда Андреев.
— А если я — Куделин?
— А если я тебя сейчас выброшу за борт? Ты что думаешь, я тебе Макаренко? Ты думаешь, я тебя буду перевоспитывать? Дай-ка руку. — Соснин взял его ладонь в свою и стал жать. У Бациллы сначала глаза стали круглыми, а потом медленно полезли на лоб.