— Я не смог с берега установить путь по реке. Много проток, они отжали меня от Элгуни, — сказал я.
— Не заблудились?
— Немного.
— Хорошо.
— Что хорошо?
— То, что вы не боитесь говорить правду.
Вечером вся наша стоянка утонула в тумане. Он так густ, что палаток совсем не различить, а костер так тускло мерцает, будто его закрыли десятком матовых стекол.
За ночь Элгунь еще больше поднялась.
— А что, если нам на ту сторону перебраться и там идти? — спрашивает Костомаров Покенова.
— Однако нет... вода большой. Давай сюлюкать...
«Сюлюкать» — это пить чай. Костомаров улыбается. Он знает — Покенов готов «сюлюкать» день и ночь.
— Ирина, вы сможете перевезти меня на ту сторону? — видя Ирину в оморочке у берега, спросил Костомаров.
«Оморочка» — от слов «омо рочи» — один человек. Это легкая берестяная лодка на одного человека.
— Садитесь. — Ирина легко взмахнула веслом и направила оморочку к Костомарову.
Он стал осторожно садиться.
— Вы боитесь? — спросила Ирина.
— Ну что вы... — ответил Костомаров.
— Совсем не боитесь?
— Конечно.
Тогда Ирина нарочно качнула в сторону, и оморочка чуть не захлебнулась. Костомаров ухватился за борта.
— Осторожно! — крикнул он.
— Так вы же не боитесь!
— Не валяйте дурака!
— Какого дурака? — Ирина еще сильнее накренила оморочку и вместе с Костомаровым полетела в воду.
— Это вы нарочно сделали? — стоя по пояс в воде, спросил Костомаров.
— Конечно, — ответила Ирина и поплыла к берегу. — Тася, дай руку!
Тася протянула ей руку и тут же оказалась рядом с ней в воде. Это ее сдернула Ирина. Хохот стоит над берегом. Смеются рабочие, смеется Коля Николаевич, смеюсь я. Но Кириллу Владимировичу все это, наверно, мало нравится.
— Вы бы ваши шуточки приберегли для кого другого, — вылезая на берег, сказал он.
— Что, с вами шутить нельзя, потому что вы начальник? — спросила Ирина.
— Да, и поэтому, — сердито ответил Костомаров, но, видимо, понял, что в таких историях нельзя быть серьезным, подошел к Ирине, схватил ее и, легко подняв, бросил в воду. Ирина ушла с головой, вынырнула и весело закричала:
— О-сё-сё!
— О-но-но! — сказал ей Костомаров и пошел в палатку переодеваться.
Ирина подплыла к берегу.
— Аркадий, дай руку! — крикнула она Лыкову. Он стоял рядом со мной и смотрел на нее. — Ну дай же!
Он повернулся и пошел в сторону. Я подал Ирине руку. Она вылезла на берег и недоуменно посмотрела вслед Лыкову. Мокрое ситцевое платье плотно облегало ее округлые плечи, высокую грудь. С волос стекала на щеки вода.
— Аркадий! — крикнула она и побежала за ним.
Элгунь за сутки поднялась еще выше. Теперь уже подбирается к палаткам. Так или иначе, а надо сниматься.