— Нина! — снова кликнул Костя.
Голос его дошел до девушки сквозь настойчивый рабочий шум. Она выглянула из-за высокого и широкого корабельного руля, где, как и Михаил, вырезала износившиеся листы бортовой обшивки.
На работу Нина одела не пестренькое ситцевое платьишко, а туго перетянутый поясом комбинезон, который отлично подчеркивал ладность тонкой фигуры. Вымазанная ржавчиной, кое-где прожженная искрами сварки, незатейливая роба казалась на Нине нарядной — таково завидное свойство молодости и здоровья. А Костя был в обычном костюме. Когда они здоровались, Михаил невольно заметил, что и руки у них несхожие — маленькие, темные от соприкосновения с металлом и большие, сильные, чистые.
— Привет, Нина!
— Здравствуй. Куда направился?
— Да, так… Покататься вышел… Ишь, и Семихатка здесь.
С веселой улыбкой, в которой если и мелькнуло воспоминание о вчерашнем, то только чуть-чуть, девушка обернулась к Михаилу:
— Доброе утро. Мы сегодня не виделись.
— Как самочувствие? — добродушно и покровительственно осведомился Костя. — Натерпелся вчера страху?
Нина бросила укоризненный взгляд. Вопрос показался ей нетактичным.
На Михаила он тоже подействовал неприятно. Белые брови парня сошлись в ровную линию, глаза вспыхнули. Однако овладел собой, улыбнулся:
— Что было, то было, натерпелся. А тебе — и сказать не могу какое от меня спасибо. Если бы не ты…
— Пустяки! — без всякой рисовки искренне перебил Костя. — Нечего вспоминать.
— Привыкнешь к морю, — добавила Нина. — Ну, Костя, до вечера. Мы люди рабочие, нам разговоры разговаривать некогда.
— До вечера… А ты, Семихатка, не теряйся… Может, еще яхтсменом станешь, в гонках участвовать будешь! — Костя от души расхохотался, столь забавным показалось ему такое предположение. — А, Нина? Лихой матрос! Возьмем на «Тайфун», когда стомильные гонки будут?
Продолжая смеяться, оттолкнул швертбот от дока. Высокий парус «Ястреба» плавно удалился.
Костя был не совсем искренен, сказав, что хочет «просто так, покататься».
Ему нужно было побыть в одиночестве, хорошенько обдумать утреннее происшествие.
Случилось вот что.
Вчера, после того, как «Ястреб» благополучно вернулся в родную гавань, экипаж его навел на швертботе порядок, Костю отозвал в сторонку матрос с соседней водной станции Эдик — молчаливый, длиннорукий и длинноногий блондин с синими глазами и унылым носом. Тронув себя за кончик носа — была у него такая привычка, — Эдик попросил:
— Помоги, Костик, выручи.
В коротком знакомстве они не состояли, но друг друга знали, встречались на берегу и обращение к коллеге было естественным.