— Помоги мне выбраться отсюда. У меня есть идея. Одолжи мне одежду и покажи калитку, которая выведет меня отсюда.
Девушка вспыхнула.
— Как я помогу, если сама не могу выбраться отсюда!
— Ты — совсем другое дело. Монахини тебя знают. Они тебя тут же схватят. А меня, кроме настоятельницы, никто не видел. Даже если и схватят в коридоре, я наплету им с три короба!
— Пожалуй, ты права, — согласилась Воскресенье. — Тебя доставили сюда скрученную, как сосиску. Да еще среди ночи. Они принесли тебя прямо сюда.
— Вот видишь. Значит, шанс у меня есть. Давай юбку.
— Не торопись, маркиза, — проворчала девушка. — «Все для себя, и ничего другим» — таков твой девиз. А что останется бедняжке «Воскресенье», забытой всеми в этих стенах? Может быть, темница, еще похуже этой, а?
— А что ты скажешь об этом? — Анжелика сунула руку под тюфяк и вытащила нитку розового жемчуга.
Она поднесла его к свету. Мерцающий блеск окрашенных светом восходящего солнца жемчужин поразил «Воскресенье».
Она присвистнула.
— Наверное, подделка, сестра, — прошептала она.
— Нет, взвесь на ладони. На, бери. Она твоя, если поможешь мне.
— Ты шутишь?
— Даю слово. С помощью этой штуки ты оденешься, как принцесса, когда выберешься отсюда.
Воскресенье играла ниткой жемчуга, перекатывая ее с руки на руку.
— Ну, решайся!
— Хорошо. Но у меня есть идея получше твоей.
Погоди, сейчас вернусь.
Она сунула ожерелье за пазуху и исчезла.
Анжелике показалось, что та канула в вечность.
Наконец девушка вернулась, держа в руке кучу одежды. В другой была небольшая бадейка.
— Эта старая дева, матушка Ивона, задержала меня. Уф! Я бы убила ее. А теперь поторапливайся, время молочниц уже заканчивается, они приходят за молоком на монастырский двор. Надевай эти наряды, бери бадейку и спускайся вниз с этой голубятни. Я покажу куда. Во дворе смешайся с толпой других и направляйся с ними к выходу. Только постарайся хорошенько держать бадейку на голове.
План «Воскресенье» оказался удачным. И меньше чем через пятнадцать минут маркиза дю Плесси де Бельер уже шагала по пыльной дороге, намереваясь достичь Парижа, который был виден сквозь легкую дымку в долине.
На Анжелике была надета короткая юбка в красную и белую полоску. Низ отделан черным. В одной руке она несла башмаки, которые были ей велики, другой поддерживала бадью с молоком, которое опасно плескалась над головой.
Теперь ей нужно было спешить. Она находилась на полпути между Версалем и Парижем. Подумав, она решила, что направляться прямо в Версаль было бы глупо. Как могла она появиться перед его величеством и королевским двором в крестьянской юбке? Лучше направиться в Париж, надеть свои наряды, вызвать экипаж и поспешить на охоту.