— Спокойно…
Его рука сжала ее как стальным обручем, но голос был тихим.
— Мне больно. Не будьте таким жестоким.
— Как бы я хотел им быть! Подождите, может, я стану таким. Но сейчас не время и не место. Посмотрите, Арпулвер заставляет читать Агню одиннадцать правил поведения для женатых. Слушайте внимательно, мадам.
Но Анжелике было не до пьесы. Ее беспокоило присутствие Филиппа рядом с ней.
«Если бы я только могла поверить, — подумала она, — что он обнимает меня безо всякой ненависти, без всяких воспоминаний о нашей ссоре…»
Она украдкой взглянула на него. Перед ней стоял сам бог войны — Марс, мужественный, неумолимый и холодный, как будто изваянный из мрамора.
— Вы ведете себя так, будто я обжег вас, — сказал Филипп. — Я больше не буду обнимать вас при людях. Давайте поговорим о наших делах. Вы выиграли первый круг, женив меня на себе. Второй выиграл я, наказав вас, кажется, меньше, чем вы заслуживали. Потом снова выиграли вы, прибыв в Версаль, несмотря на мой запрет. Чья же очередь теперь?
— Это решит судьба.
— И то оружие, которым владеет каждый из нас. Готов поспорить, что, благодаря мне, вы в конце концов окажетесь в монастыре без всякой надежды выбраться оттуда.
— А я готова поспорить, что вскоре вы потеряете голову от любви ко мне.
Филипп помрачнел. Анжелика гордо вскинула голову, и под драгоценным ожерельем на ее шее он увидел следы синяков, в которых был виноват сам.
— И если выиграю я, Филипп, вы отдадите мне золотую цепь — вашу семейную реликвию, которую по наследству старший сын вашего рода одевает на шею невесте.
— Вам она совершенно ни к чему, — быстро отпарировал Филипп и широким шагом пошел прочь.
Так много мыслей теснилось в голове Анжелики, что обратный путь в Париж показался ей коротким. Относительная тишина в отеле дю Ботрэн успокоила ее. Она легко поужинала и легла спать.
Проснувшись утром, она тут же уселась за письмо к отцу в Пуату, приглашая его приехать в Париж со своими слугами и обоими сыновьями Флоримоном и Кантором, которые находились на его попечении уже в течение нескольких месяцев. Но когда она позвонила, чтобы вызвать почтальона, слуга напомнил ей, что еще несколько дней назад он скрылся вместе с лошадьми, так что в ее конюшнях не осталось ни экипажей, ни лошадей, ни слуг.
— Ничего, письмо может подождать.
На следующий день Анжелика решила, что не может обойтись без королевского двора, и тут же отправилась в Сен-Жермен, который Людовик уже в течение трех лет считал своей излюбленной резиденцией.