Луи де Фюнес: Не говорите обо мне слишком много, дети мои! (Фюнес, Фюнес) - страница 5


А вот малышке Жанне Бартелеми, будущей мадам де Фюнес, не суждено было пожить с родителями. Ее отец Луи был убит снарядом под Верденом в 1918 году. А мать умерла в муках вскоре после него. Наверняка она подхватила окопную лихорадку, когда приехала опознать тело мужа в ангаре Бар-ле-Дюк.

Вместе с братом Пьером Жанна была отдана на попечение «мамы Титины», бабки по линии отца, проживавшей у подножья Монмартрского холма. У той были четыре дочери — Мари, Жюлия, Жанна и Валентина и сын Анри, чудом уцелевший в битве под Верденом. Каникулы мать и Пьер проводили у тети Мари, жены Шарля, графа де Мопассана. Статую кузена Ги, знаменитого писателя, затерявшуюся среди тополей парка Монсо, можно было увидеть из больших балконных окон их прекрасного парижского особняка. Весной тетя Мари и дядя Шарль покидали Париж, чтобы насладиться мягким климатом их имения в Алонне, в департаменте Анжу, а лето проводили в своем замке в Клермон-сюр-Луар, близ Нанта, в том самом, в котором мы поселимся позднее.

Мои родители познакомились во время оккупации в 1942 году в школе джаза по улице Фобур-Пуассоньер. Мама увидела объявление об открытии этого заведения в переходе метро. Для молодежи того времени джаз был синонимом свободы. Она со всех ног бросилась туда.

— Я не смогу оплачивать учебу! — объявила она хозяину заведения Шарлю-Анри.

— Мне важно знать, какие у тебя пальчики. Они очень тебе понадобятся! С гаммами ты знакома?

— Мизинцы мои не очень разработаны… За пишущей машинкой я чувствую себя лучше..

— Вот и отлично, мне как раз нужна секретарша! Я уверен, у тебя все получится. Взамен будешь бесплатно учиться…

Мой отец тоже записался накануне в эту школу, чтобы овладеть гармонией и сольфеджио, так как понятия не имел о нотной грамоте. И тем не менее уже играл на рояле в «Горизонте», одном из баров в районе площади Мадлен.

— Я ишачил там по двенадцать часов без перерыва, — рассказывал он. — Перед началом мне давали пять минут, чтобы поесть в гардеробе. Не разрешали даже сходить в туалет. И требовали, чтобы я постоянно улыбался.

Туг толпилась самая разношерстная публика: разодетые полуночники и неряшливые красотки, мелкие проститутки, заглянувшие передохнуть между двумя клиентами, их сутенеры в слишком добротно сшитых костюмах и горстка вооруженных до зубов бандитов. Не считая затянутых в зелено-серые мундиры немецких офицеров.

Мама вспоминала об их встрече так, словно это было вчера:

— Я стучала на машинке, когда в комнату с криком ворвался Шарль-Анри: «Скорее, Жанна! Ты увидишь феноменального человека!» Он был очень возбужден и потащил меня в зал для занятий. Там-то я впервые увидела твоего отца. Он сидел за роялем. Остальные ученики столпились вокруг. «Ты только послушай, это просто невероятно, — прошептал мне Шарль-Анри. — Не понимаю, зачем ему брать уроки! Боюсь, если начну его учить, он начнет размышлять и загубит свой талант.