— Ну вот, если лучники там, то они заметили крюк и непременно обрубят веревку, дабы вор вдребезги разбился о мостовую, — пробормотал он еле слышно. Он натянул и подергал веревку. Наблюдателю, если таковой имелся на крыше, показалось бы, что кто-то карабкается наверх. Однако к крюку никто не подошел. Конан потер ладони и взялся за веревку. Выбора не оставалось — нужно лезть.
Спустя несколько минут он был уже наверху и осматривался. Никого. Безумцы, неужели они так доверяют могуществу своей богини, что даже не считают нужным охранять ее? Нет такого бога, который помешал бы Конану украсть то, на что он положил глаз!
С этой отрадной мыслью киммериец принялся осматривать плоскую серую крышу. При ярком лунном свете он увидел блестящие медные лепестки, закрывающие отверстие в полу. Видимо, это и было то потолочное окно, о котором говорила Сфандра. Возле первого, самого большого, он обнаружил еще три, поменьше. Проклятье, сколько же их здесь? Киммериец покусал губу, раздумывая. Вероятнее всего предположить, что самое большое окно предназначено для освещения самого главного храмового объекта. То есть центральной статуи храма или центрального алтаря. Камень, скорее всего, именно там и находится. Если Сфандре не показали фальшивку, вдруг подумал он с тревогой.
Но времени на раздумья оставалось совсем мало. Поэтому Конан решил не мудрствовать лукаво. Камень — главная святыня храма, которая сделала Алат великой. Главная святыня — главный алтарь — самое большое окно. И нечего долго думать. С этой мыслью он начал шарить по крыше в поисках механизма, позволяющего раздвинуть эти четыре лепестка и открыть окно.
Искал он довольно долго. Гораздо дольше, чем считал возможным. Крыша была абсолютно пустой, голой — ни шероховатостей, ни выпуклостей, ни приметных камней с щелями, куда можно вставить пальцы. Ни одного украшения.
— Проклятье, да как же оно открывается! Не верю, что с помощью заклинаний, — пробормотал Конан, озираясь по сторонам. Раздосадованный, он топнул ногой.
И тут послышался легкий щелчок и медленно, бесшумно, плавным движением лепестки раздались в стороны. Конан поднял босую ногу, посмотрел на жесткую подошву, потом перевел взгляд на пол. Ничего. Где-то здесь, в плитах, спрятан потайной механизм. А может быть, его привела в действие вибрация? Сфандра говорила, что лепестки открылись при звуках музыки…
В конце концов, это было неважно. Конан заглянул в открывшееся отверстие и тихонько присвистнул. Пол находился на глубине в десять человеческих ростов. Веревки хватит едва ли до половины, а остальную часть пути придется проделать по стене. Конан прищурился. Барельефы, надписи, высеченные в камне, — все сойдет в качестве опоры для ловких пальцев рук и ног.