— Но.., кто же эта женщина?
— ОНА, — ответила Кроткая Мария, разрыдавшись. — Она, наша благодетельница! Мадам де Бодрикур!… Посмотрите на нее! Разве она не прекрасна? Наделенная всеми добродетелями, всеми милостями божьими!..
Вырвавшись из рук поддерживавших ее девушек, она бросилась к вновь прибывшей и упала к ее ногам.
— Ах, моя возлюбленная герцогиня!… Вы! Вы живы!
— Мария, мое дорогое дитя! — послышался низкий нежный голос.
Герцогиня наклонилась к Марии и поцеловала ее в лоб.
Одетый в темное коренастый мужчина, с очками на носу, выбрался без посторонней помощи из лодки, вышел на берег и попытался, правда, тщетно, несколько остудить сердечные излияния вновь встретившихся.
— Довольно, дамы, успокойтесь, — уговаривал он их. — Прошу вас, дамы! Дайте же наконец герцогине услышать слова приветствия от властителя этих мест.
Немного повыше на берегу стоял в ожидании Жоффрей де Пейрак в своим развевающемся на ветру плаще. И если он тоже испытал некоторое удивление от столь неожиданного вида герцогини-благодетельницы, то оно проявилось у него только в слегка иронической усмешке.
— Посторонитесь, милые дамы, — настаивал человек в очках. — Пожалейте герцогиню. Она так устала.
— Господин Арман, это вы! — закричали «королевские невесты», наконец узнавшие его.
Они по-дружески окружили его тесным кольцом. И мадам де Бодрикур смогла сделать несколько шагов навстречу графу де Пейраку.
Когда герцогиня подошла поближе, Анжелика заметила, что платье у нее запачкано и в нескольких местах разорвано, и что ноги ее, обутые в изящные туфли из бархата и белой кожи, с трудом ступали по глубокому песку и, несмотря на тонкость щиколоток, которую подчеркивала золотая стрелка на чулках, они казались тяжелыми и грузными, как у Анжелики, когда она шла в порт.
Конечно же, ноги ее бесстыдно лгали. А может быть, лгало лицо женщины. Оно было не таким молодым, каким показалось Анжелике издалека, но более красивым. В действительности, герцогине Амбруазине де Бодрикур было около тридцати лет. Она обладала непринужденностью и уверенностью, уже свойственными этому возрасту, но, в то же время, молодым задором и какой-то изысканной чувственностью.
Однако Анжелике, с ее опытным взглядом, удалось отметить, что эта ослепительно яркая особа, так мужественно шагавшая по берегу, готова была вот-вот упасть без сознания. От истощения, может быть, от страха.., или волнения.
И Анжелика не понимала, почему она сама не может сдвинуться с места, чтобы броситься навстречу молодой женщине, силы которой были явно на исходе, поприветствовать ее, поддержать, сделать то, что она сделала бы по отношению к любому другому человеку.